Вернуться назад. Книга 2. Система малой звезды
Шрифт:
– Капсула на космогород, станция Гринот Стоур три, отправляется через четыре минуты, – донесся приятный женский голос со всех сторон. – Пассажиры, могу проследовать к ней и приготовиться к посадке.
Суетливые роботы, выполнили свою работу, и покинули небольшую комнату, давая возможность ожидающим пассажирам войти внутрь.
Нам повезло, сегодня подняться наверх хотели немногие, только одна пожилая старушка, двое молодых людей, которых она донимала своими рассказами о внуке, работающем в городе наверху, уже целых пять минут. Они с надеждой вошли в лифт и сильно расстроились, увидев, что она последовала за ними. Более того, ее тоненькие, синие от видневшихся повсюду вен руки, зачем-то стали ловко рыться в старенькой сумочке. Я искренне посочувствовала молодым людям, когда эта милая женщина достала из нее увесистый фото альбом, чтоб не только рассказать о своей гордости, но и показать ее. В последний момент в лифт зашли еще трое мужчин в синей форме сотрудников космогорода. Красный луч, опустившись
Я не могла смотреть на его серое, измученное лицо, на глаза то и дело накатывали слезы, но я молчала, ведь даже не знала, как помочь и что сказать. Каждая минута этого пути все еще была невыносимой каторгой для нас.
Стеклянная комната поднялась над зданием, и со всех сторон показалось дымка вечернего неба. Огромный красный Рутеус, проглядывал сквозь решетку космогорода, и едва касаясь верхушек высоток, скрывался за ними, уходя за горизонт, притягивая за собой ночь. Как только он скрылся из вида, миллионы огней космогорода зажглись, чтоб осветить измученную планету, и дать ее полуночным жителям возможность трудиться. Я закрыла глаза, наслаждаясь этим последним спокойным и прекрасным мгновеньем. Внезапно лифт, сбросил скорость, и все вокруг потемнело, видимо мы въехали в шахту космогорода. Капсула замерла совсем, затем затряслась, издала тихий шорох, выпустив пар, и наконец, раскрыла свои двери. Первыми из капсулы вылетели молодые люди, пытавшиеся скрыться от милой старушки, которая в свою очередь очень проворно зашагала за ними, даже не думая их отпускать. Затем нас покинули трое в форме.
– Ретип, – прошептала я, проводя открытой ладонью по его спине. Его голова устало отнялась от стекла и, повернувшись, он слегка кивнул.
– Пойдем, у нас много дел и мало времени, – низко и пусто сказал он, и уверенными шагами вышел прочь.
Мы редко поднимались именно этим лифтом, ведь от центра космических полетов он находился очень далеко. Не любовь к крошечным капсулам, перемещающим пассажиров в открытом космическом пространстве, всегда заставляла нас передвигаться по планете, на существующем здесь транспорте, чаще всего мы отдавали предпочтение магнитолету, но на сей раз время расставило иные приоритеты, приказав забыть о страхах.
Ближайшая капсула стартовала через два часа, купив билеты, мы пришли к посадочному шлюзу, и расположились на белых креслах возле него. Мысли постоянно покидали мое тело и отправлялись в путешествие по вселенной без всяких летательных аппаратов. Впервые за тысячи лет я по-настоящему стала задаваться вопросом о том, что же там, за пределами этой планеты и этого города. Раньше я не верила, что жизнь может существовать за пределами Хейзы, но все же надеялась, что это возможно. Каждый день я загоняла эту надежду глубоко под кожу, пытаясь, избавиться от нее, но она ядом проникала в вены и растекалась по всему телу, проникая в каждую клетку организма, и изводила его собой.
Ретип не мог усидеть на месте рядом со мной, и загнанной кошкой ходил из угла в угол все два часа, выламывая собственные руки, и изводя душу, не только свою, но той, что сейчас его сопровождала. Мне было искренне жаль его. Казалось, я физически ощущаю его боль: Силэ была всем для него, светом, воздухом, домом, жизнью, и если бы Нудлок забрал меня, я уверенна, утрата не причинила бы ему подобной боли.
– Я должна была пойти с ним, и ничего бы этого не случилось, все было бы плохо, но не так, мне нечего терять, моя жизнь не имеет смысла, я просто букашка, понапрасну расходующая жизненную энергию этой планеты, которой хватило бы не на одну человеческую жизнь. Если бы я была человеком, то все было бы проще! Я бы родилась, не в холодной и сырой пещере, а в теплых маминых руках, она бы любила меня, заботилась, и этой люби было бы так много для того, кто никогда ее не знал. Я бы выросла, влюбилась в человека, и мы были бы равны с ним перед жизнью, а самое главное смертью. Он любил бы меня, открывал дверь, подавал руку, заботился обо мне. Я бы родила ему детей, мальчика и девочку. Они стали бы моим бессмертием и пронесли частицу меня через тысячелетия. Это гораздо больше и прекрасней, чем существо, тенью плывущее по этой планете, безразличное, холодное существо, коем я являюсь, – думала я, и слезы незаметно скапливались в уголках моих глаз до тех пор, пока сила притяжения не брала вверх и они беспомощно скатывались по горячем щекам, стремительно притягиваясь к полу, чтобы испариться, оставив лишь микроскопические крохи соли. Я должна была быть как эти слезы, появиться, протечь во времени влекомая силой притяжения смерти и, исчезнуть, оставив только микроскопические частицы праха на этой планете, но мне не могло так повести, я проклята, одиночеством, болью, страхом и разбитым сердцем брата, которого так люблю.
– Силена, – заметив мои слезы, поспешил ко мне Ретип, – не надо, пожалуйста, ты делаешь только хуже, мы не должны терять веру в том, что найдем ее, она сильная и просто так не сдастся, чтобы ни случилось, я найду ее, ведь всегда находил, и всегда следовал за ней. Не хорони нас своими слезами, ведь хуже этого ничего не может быть!
– Нет, я и не думала, просто на ее месте должна была быть я, я была нужна Нудлоку и если бы мы послушали его…
– Замолчи!– резко оборвав меня словно ударив по щеке, прикрикнул Ретип, – я не желаю слышать от тебя ничего подобного, и не хочу, чтоб ты в серьез об этом думала, не надо делать из себя жертву, которая ни кому не нужна. Ты ни в чем не виновата, никто не виноват, только он, Нудлок, и все что тебе сейчас нужно, это направить свой гнев на него найти этого мерзавца, где бы он ни был, чтобы прекратить его паразитическое существование раз и навсегда. Представь, сколько миров реально пострадало от его ненасытной алчности ?
– Ты прав, милый мой Ретип, абсолютно во всем прав,– прошептала я, поднимаясь с кресла и обнимая брата, – просто я до сих пор не могу поверить во все происходящее, он и все что он сказал, никак не укладывается в моей голове.
– Да, я понимаю тебя, – согласился он, отвечая на мои объятия.
– Наша посадка, – отстраняя меня от себя, и вытирая большими пальцами слезы с моего лица, сообщил он, словно мы опять вернулись в детство в приюте, и он утешал меня после долгого и неприятного разговора со смотрителями, которые как всегда были мной не довольны.
– Пойдем скорее, – согласилась я, забирая свой рюкзак с кресла.
Тяжелые двери шлюза медленно поползли вправо, обнажив небольшую стеклянную капсулу, рассчитанную на шестерых пассажиров. Сердце застучало чуть быстрее, но выбора у нас не было, – надеюсь, она доставит нас в целости и сохранности, – подумала я, следуя за братом, который уже расположился во втором ряду, за двумя другими пассажирами, все теме же людьми в форме, с которыми мы поднимались на лифте. Третий, сев позади нас на последнем ряду, сразу же закрыл глаза, откинув голову назад, словно уснул.
– Всего лишь полтора часа, – выдыхала я, пытаясь успокоиться.
– Ничего страшного, ведь не так часто они выходят из строя, подумаешь какая-то разгерметизация, не так много она унесла человеческих жизней, а если учесть, что я могу задержать дыхание примерно на сорок минут, то шансы выжить весьма велики.
Сев рядом с братом, я пристегнула ремни безопасности, через мгновение большой стеклянный купол опустился над нашими головами, и дверь шлюза, ведущая в город, медленно поползла на место. Как только она плотно закрылась, вся комната наполнилась густым белым паром, и дверь, позади капсулы, разделившись на четыре части разъехалась в разные стороны. Специально оборудованная подставка медленно поплыла вместе с нами в открытое космическое пространство, и только когда мы полностью покинули шлюз, капсула медленно, на специальном подъёмном механизме поползла вверх. Оказавшись выше городских куполов, летательный аппарат слегка завибрировал и заурчал. Подъемный механизм отпустил капсулу, а она поплыла вперед, постепенно увеличивая скорость. Под нами, один за другим пролетали стеклянные купола города, словно пузыри на воде, а над головами простирался бесконечно прекрасный открытый космос, и ничто не мешало тебе наслаждаться этими видами с замершим сердцем. Мы совершали это путешествие не единожды, но только сейчас, я ощутила всю глубину момента. Вскоре, космическое такси стало замедляться, и вдали, между куполами я заметила подъемный механизм, ждущий нашего прибытия. Прибывать на место, мне всегда было гораздо спокойнее, чем отправляться в путь, и хотя, по статистике, чаще всего проблемы при данном виде перемещения происходили именно при стыковке с подъемным механизмом, я чувствовала себя спокойно. Оказавшись на заданной точке, мы притянулись к подъемнику, и он медленно стал опускать нас вниз, затем специальная подставка затянула нас в шлюз, и не прошло и пятнадцати минут, как мое тело, наконец-то почувствовало свободу, сведя на нет напряжение порядком надоевшее ему.
Потерянный фрагмент
– Что теперь? – задала я вопрос, не дававший покоя на протяжении всего путешествия. Добраться сюда было совсем не сложно, но с чего начать поиски? Все что у нас есть это лишь имя – Мейсен Динн, – так говорит войсофон о самом молодом и отважном капитане космического корабля за всю историю существования космофлота. Я изучала данные о нем, изрыла все просторы сети, но кроме фотографии, с которой он смотрел на меня завораживающим взглядом голубых сияющих глаз, проникающих в самую душу и даты рождения три тысячи девятьсот пятьдесят седьмой год, никакой информации о нем больше не было.