Вернуться Назадъ
Шрифт:
– Троюродная!
– Ваша троюродная… – процедил граф, – …племянница, чуть не оказалась под колёсами моей кареты. Я решил сопроводить Алису до квартиры, дабы убедиться в том, что она дойдет до своего места жительства в целости и сохранности.
Мутнея лицом от такого неожиданного заявления, Достоевский с удивлением и упрёком посмотрел на Алису. Но девушка, отвернувшись, пыталась не засмеяться и, как следствие, никаких укоризненных намёков дяди не заметила. Анне Григорьевне так же, как и девчонке, вдруг стало смешно, но завидя своего мужа в состоянии крайнего возмущения, она сдержала себя, спокойно спросив, но сначала поблагодарив
– Мы очень признательны вам, Андрей Анатольевич, за то, что сопроводили Алисоньку до дому. Может быть, вы изволите испить с нами чаю со сладким?
– Я бы с радостью принял ваше предложение, Анна Григорьевна, да очень тороплюсь по делам, уж не обессудьте. – отказался Андрей Преображенский.
– Как жаль, как жаль. Ну что ж, не смею настаивать. Но отмечу, что мы будем рады видеть вас вновь у нас в гостях, но впредь просто так или же по хорошему случаю. – явно слюбезничала Анна Григорьевна.
– Давайте лучше вы заедете к нам в гости, например, завтра. Матушка собирается устраивать бал в честь юбилея отца. – пригласил из вежливости Андрей.
– А во сколько начало мероприятия? – быстро встряла в разговор Алиса, испугавшись, что больше никогда не увидит понравившегося ей мужчину.
Конечно же граф заметил беспокойство юной девочки и учтиво объявил ей:
– Все приглашённые на бал начинают собираться уже к пяти часам дня, не раньше, но само празднование начнется около семи или восьми часов вечера.
– Мы бы с удовольствием… – вступил Фёдор Михайлович Достоевский, желая выразить отказ, но Алиса перебила его речь:
– …Приняли ваше предложение, Андрей Анатольевич! Мы обязательно приедем, спасибо за приглашение!
Достоевские и Преображенский неловко переглянулись, и возникшее молчание переросло во что-то неприятное и гнетущее.
– Что же… тогда до завтра! Всего доброго! – попрощался граф Преображенский и поспешил выйти из квартиры.
Глава III
Бал
Сразу же после ухода графа, Анна Григорьевна Достоевская поспешила к своей хорошей знакомой за платьями для себя и Алисы. Жена писателя старалась подобрать для новой родственницы самое целомудренное и простое платье из всех представленных, как того требовал этикет, а себе, раз уж выпала такая возможность – отыскивала одежды по последней моде. В конечном счёте, Анна Григорьевна нашла себе бархатное красное платье, берет под цвет платья со страусиным пером, а Алисе взяла шёлковое белое платьице на чехле из тафты цвета бедра испуганной нимфы, как его тогда все называли.
И вот уже на следующий день после тщательных приготовлений и бессонной мечтательной ночи, в три часа дня, Алиса, Анна Достоевская и Фёдор Михайлович уже благополучно ехали в медной бричке на бал.
– Надо же было столкнуться именно с графом Преображенским! И вообще, кто просил соглашаться ехать на бал, Алиса? – всю дорогу не унимался писатель, донимая девочку.
– Я ведь не специально вылетела на дорогу. Да и что такого в том, что мы изрядно повеселимся на балу? Я, например, прежде на них никогда не бывала, да и это мечта моя, которая уже вот-вот осуществится! – высказывалась девочка.
– На графа… на Андрея Преображенского… – тихо брюзжал дядя девушки, – Молодец, Алиса, да-да… – Нам из вежливости предложили, девочка моя! Соглашаться не надо было, понимаешь? Нет, но ты встряла! Кто просил, скажи мне, пожалуйста, кто тебя просил вмешиваться, когда взрослые разговаривают? До белого колена меня доведёшь! К тебе со всею открытою душою, а ты, Алиса…!
– Ну и что? Граф да граф, какая в том разница! – возмутилась Алиса, – В смысле только из вежливости, как это так?
– Ну и что? Действительно… ничего-с, сиди и молчи, смотри в окно! – нервно потирая брюки вспотевшими ладонями, фыркнул Достоевский. – Это было именно то предложение, когда человек ждал такого ответа: «Ой, мерси-мерси! Конечно, мы приедем, но(!) в другой раз». И это самое в другой раз, означает никогда, Алиса! Знаешь такое слово? – никогда!
После, приглашенные гости так и проехали оставшийся путь в полной тишине, вслушиваясь в стук копыт лошадей и в тихие задорные песни, которые напевал кучер. Алиса, тепло улыбаясь, грезила об Андрее и томилась в ожидании своего первого бала. «Как-то сказала мне мама: «Какие балы, какие кавалеры в шелках, доченька, выдумщица моя, перестань, во-первых, хотя бы потому, что сейчас балы не устраивают, а во-вторых, мужчины в шелках и бархатах женятся только на королевах, а ты… тебе далеко, Алиса!». И видела бы она меня сейчас, сразу бы язык прикусила! Однако же я чувствую себя сейчас куда больше, чем просто королева! Хотя, может, она и права… и Фёдор Михайлович прав, не достойна я всего этого и не нужно было мне соглашаться. Что я сейчас делать буду на том балу? Пряники в буфете жевать и глазами хлопать? Я ведь даже никого не знаю…». А за окном пробегали зелёные и желтые поля, тёмные и берёзовые леса. Дорога до бала казалась испытанием, путём без конца, вечностью и мукой, что никогда не закончится. Алису во всё это время кидало то от желания щёлкнуть пальцами и оказаться на балу, то к желанию вернуться назад и отказаться от приглашения, как то и следовало бы сделать. Достоевский тоже о чём-то думал, о своём, его лицо Алисе казалось таким умным и чем-то озабоченным, что та иногда застенчиво отворачивалась и боялась глядеть на писателя. А Анна Григорьевна, если говорить честно, будто скрывала тот факт, что несказанно рада неожиданной выходке Алисы и также ждёт бал, хоть и не собирается ни с кем танцевать.
Приехав в восемь часов в назначенное место, Достоевских и Алису совершенно никто не встретил и никто даже не объявил о приезде, словно никто и не знал об их прибытии.
– Ну что, душенька, Алисонька, рада? Нас даже никто не встречает. В этом случае вообще нужно развернуться и уехать обратно на тех же самых загнанных лошадях.
– Фёдор Михайлович, – заступилась за Алису Анна Григорьевна, – Вы слишком драматизируете, мы ведь просто опоздали!
– Позвольте, я не драматизирую, я лишь говорю по факту, так сказать, свежие замечания. – упёрся Достоевский и сел обратно в бричку, сложив ногу на ногу.
– Фёдор Михайлович, – заныла Алиса, – Неужели вы вот так вот растопчете мою мечту о балах и принцах, после того, как я поделилась ей с вами! Да ладно я-то, а как же Анна Григорьевна? Посмотрите, какое ваша жена прелестное создание в этом наряде, мы не можем просто так уехать! – девочка закрыла лицо руками и задрожала, как в истерике.
– Довольны? Довели ребёнка! У дитя первый бал, а вы так безбожно упираетесь, Фёдор Михайлович! – заговорила жена писателя, – Тем более мы уже здесь, куда же нам ехать?