Вернуться в осень. Книга вторая
Шрифт:
Море голов, весь мир – не дышал, не в силах оторвать от верха зачарованного взгляда. Они все готовились к смерти и крови. Но не к жертве невинной девушки. Искренности, любви и благородству – совсем других измерений…
– Меня не удерживает ничто. Моя любовь никому не нужна. Ни вам, отец, если у вас никогда не было самого обычного уважения к своей дочери. Ни тебе, Эгивар. Только моей сестре. Но даже ее ты отнял у меня, отец…
– Илламия… – тихо сказал король Агнурд и сорвал с места лошадь в галоп.
– Илламия… – закрыл глаза правитель Нагорта, и рванул следом. Как будто оба могли успеть туда, где не пытались успеть даже
Вдоль плотных рядов серых воинов летели два всадника, два короля. Два давних непримиримых врага. Но взгляды тысяч людей все равно были прикованы вверх, где светлым пятнышком блестело белое венчальное платье.
– Прощайте, отец. Прощай, Эгивар. Прощайте воины, верные своим королям…
– Илламия!!! – голоса кричавших сорвались на сип.
– Принцесса, – одновременно ахнули тысячи глоток…
Белое платье наклонилось вперед. Совсем чуть-чуть. И сорвалось вниз, закружившись в воздухе, как опавший осенний листок…
Какой сегодня день? Кажется, совсем сбился со счета… Что сейчас происходит в Шеоле? Может, король Ангурд уже устроил свой эксперимент, масштабного удара по Роху, и по подгорью вовсю ползет туман? Боже, только не это…
Сергей забрался на очередной выступ, свесил тяжелые руки и оглянулся. Да, пейзаж… Он вздохнул и опустил голову – перед ногами обрывался крутой спуск очередного ущелья. Сухой ветер поднимал со склонов мелкую порошу и горстями швырял в лицо, заставляя зябнуть красное потрескавшееся лицо и голые руки. Непослушные пальцы больше напоминали крючки, которыми с трудом можно было застегнуть одежду или поправить пояс. Вода давно кончилась, и дрова для костра можно было найти все реже и реже…
Две недели. Две недели назад он оставил Лару и Анику, и один двинулся в путь. За неделю добрался до предгорий Нагорной гряды и четыре дня поднимался по заросшим колючим ельником отрогам. Потом впереди поднялись три скалистые вершины, с белыми шапками ледников, «Ко-Хил-Дор» – что означало, по рассказам Аники, «Три Стража Пути», и он понял, что добрался до места.
Что еще никуда не добрался – понял еще через несколько дней. Когда, оставив внизу лошадь, перевалил за «Стражей» и принялся за поиски. Если можно назвать поисками бесконечные спуски и подъемы, среди огромного нехоженого пространства, испещренного ущельями и крутыми скатами, вздыбившимися скалистыми выступами и бездонными пропастями…
– Готеборг!!!
Опять только эхо, двоящееся, и даже троящееся, как будто издевающееся в этом мире поднебесных гор и высоких скал.
Они были, конечно, красивы. Той первозданной красотой, которая поражает, удивляет и восторгает – в первые мгновенья, в первые дни. Особенно, если у тебя теплая одежда, палатка, спальный мешок и термос с горячим кофе. Высокие величественные вершины, с белыми снежными шапками ледников, огромные, монументальные, как будто здесь не имеет значение время. Как будто здесь застыла сама вечность…
Далеко внизу виднелся туман. Где только Роха, где вперемежку с обычным. Все эти горы – во власти Роха. Просто грязный белесый туман, сама мутная субстанция, физический показатель иного мира – не поднимался наверх, где разряженный воздух и отсутствие жизни…
Сергей поднял руки и подул на заиндевевшие пальцы – изо рта вырвалось облачко пара. Холодно-то как, елки-палки. Интересно,
Вот так праздник. Без теплой одежды, с обожженной «котелком» кожей рук и лица. На высокие горы, холод, разряженный воздух, долгие утомительные подъемы и спуски. И огромные скалы, для которых лучше родиться ящерицей, или пауком…
Он вздохнул, опустился на корточки, перекинул ногу и полез вниз. Опять придется терять почти сутки, чтобы преодолеть это ущелье. Скалолаз, елки. Он когда-нибудь думал, что придется заниматься альпинизмом? А дольше что? Новые ущелья? И так до бесконечности? Пока уставшие руки когда-нибудь не выдержат, и он не сорвется на камни? Или залезет туда, откуда уже не сможет слезть? Но это же глупо… Как можно найти человека там, где может запросто спрятаться целый город? Где могут бок о бок жить целые народы, и не подозревать о существовании друг друга? Только здесь во весь рост становилась видна вся глупость этой безнадежной затеи. Самонадеянная глупость и тупость. Боже, что же делать…
Нога сорвалась с нетвердого выступа, вниз покатились мелкие камешки – Сергей чертыхнулся и уцепился пальцами за склон. Некоторое время отдыхал, успокаивая дыхание, потом глянул вниз и осторожно полез дальше. Он же не может так просто вернуться назад, в Шеол. Не может, елки. Потому что видел ее глаза… Этот взгляд не исправить так просто. Для этого надо протрудиться, сделать очень многое, наверное, даже невозможное…
Он был почти предельно вымотан, и больше успокаивал сам себя. Успокаивал, что все в порядке, что надо трудиться, надо искать, хоть это и кажется безнадежным и глупым. Что все возможно, надо работать, и тогда в конце концов что-нибудь да получится. Но подсознательно подозревал, что все это ерунда. Пустое бахвальство и нежелание видеть правду. А правда очень проста – он вряд ли сможет подняться из этого ущелья, если внизу не найдутся вода и дрова. Он вымотался. Он устал. Человек не может выдерживать предельные нагрузки столько. Ему просто жизненно необходимо тепло и вода…
Вниз опять сорвались камешки – он не остановился. Потом еще… И только гораздо позже, когда практически перестал чувствовать пальцы рук, утвердился на узеньком карнизе и засунул тяжелые руки под мышки. Ветер трепетал слипшиеся волосы на голове, выдувая остатки тепла из согнутой уставшей спины. Надо двигаться. Иначе можно просто замерзнуть…
Вниз опять посыпались камешки – он замер. Только сейчас осознав, что не из-за него. Внимательно глянул по сторонам, потом поднял голову вверх…
Почти прямо над ним, в каких-нибудь десятке метров, выставило свои выпуклые глаза очередное ненормальное порождение Роха. Широко разбросав длинные суставчатые ноги, максимально прижавшись к скале и тоже замерев…
Вот же холера. Вы что, здесь любите выползать из тумана? Он осторожно, стараясь не делать резких движений, нащупал рукоять меча. И горько опустил руку, осознав, что вряд ли удержит клинок замерзшими уставшими пальцами. Потом медленно достал карабин, даже не осознавая притупленной головой своих действий, так же медленно выставил ствол вверх и взвел затвор. У него осталось всего несколько патронов, их хватит…
Скалы содрогнулись от грохота выстрела, вместе с Сергеем – сила отдачи мгновенно сорвала его с карниза и швырнула вниз…