Верный рыцарь
Шрифт:
Глэдис вытерлась, надела ночную рубашку и поняла, что ни за что не уснет. Пробило полночь, а она расхаживала по комнате, слишком счастливая и возбужденная, чтобы спать. Вспомнилась другая ночь, там, в сторожке, когда она так радостно отдалась Элмеру. Вспоминает ли он о той ночи? А может быть, спит и видит радужные сны.
Глэдис схватила пеньюар, быстро надела его, и уже ни о чем не думая, побежала по длинному, слабо освещенному коридору к комнате Элмера.
Первый раз она взяла инициативу в свои руки — ей слишком хотелось быть
Горел свет, и Элмер, стоя у окна, смотрел на залитый лунным светом сад. Страсть, которую она прочла в его взгляде, ни в чем не уступала ее собственной.
— Я и подумать не могла о сне, — прошептала она дрожащим голосом с сияющими глазами.
— Глэдис!
Через мгновение она уже была в его объятиях. Он целовал ее лицо, губы, волосы, прижимался лицом к шее, вдыхая аромат кожи. Она же целиком отдалась во власть страсти.
— Если бы ты не пришла, я бы не дожил до рассвета. Больше не могу без тебя ни минуты!
Прерывисто вздохнув, он отвел назад голову, чтобы посмотреть на нее.
— Любовь моя! Не могу поверить, что мы наконец вместе!
— Мне, наверное, не надо было приходить… — еле слышно проговорила она. — Но я так хотела быть с тобой.
— Правда? Правда?
Руки скользнули по ее груди, показалось, что даже кончики его пальцев источают страсть.
— Тебе хотелось быть рядом? Всю ночь лежать в моих объятиях и снова быть моей?
Глэдис кивнула. Тогда Элмер сжал ее за плечи, а его губы скользнули по шее, спустились ниже… Он крепко прижимал ее к себе, только поэтому она не падала — так ослабели колени, все тело.
— О Боже, как я хочу тебя! — простонал Элмер, тяжело дыша. — Тебя всегда не хватает, ты всегда слишком далеко!
Он снял пеньюар и нетерпеливо спустил бретельки ночной рубашки.
— Разреши раздеть тебя, любовь моя. Хочу снова видеть тебя, ощущать…
Пальцы Глэдис так же нетерпеливо расстегивали пуговицы его рубашки. В конце концов, он стащил ее через голову и отбросил в сторону. Ночная рубашка Глэдис облаком лежала у ее ног. Секунду он пожирал ее глазами, а потом поднял и отнес на кровать.
— Хочу, чтобы ты была еще ближе! Ты слишком далеко! — Он торопливо сорвал с себя остатки одежды. — Я так хочу тебя, что не могу больше ждать! Не позволяй мне вести себя грубо!
Грубо. О чем это он? Сжигаемая тем же огнем, она с наслаждением приняла его, не в силах сдерживать страстные стоны. Они достигли вершины наслаждения одновременно и почти сразу. Потом Элмер долго не отпускал ее, а она лежала в блаженной истоме, прижавшись лицом к его влажной груди.
— Прости меня, — наконец проговорил он глухим голосом. — Я… я не хотел овладеть тобой вот так… как варвар какой-то… Я не сделал тебе больно?
Голос звучал встревоженно, сердце гулко стучало в груди, и Глэдис нежно провела рукой по его щеке, успокаивая. Но в женском взгляде было столько чувственности, что снова в его глазах зажегся огонек.
— Во мне тоже проснулся пещерный человек, — призналась она. — Ох, что я наделала!
На плечах Элмера проступили красные полосы, оставленные ее ногтями.
— Тебе больно?
Элмер покосился на царапины.
— Теперь все ясно, и тебе не уйти от меня! Фрэнку придется примириться с тем, что до свадьбы мы живем во грехе.
— Утром я сообщу об этом миссис Джонс, — лукаво проговорила Глэдис.
Они, улыбаясь, смотрели друг на друга. Теплые пальцы медленно скользили по ее телу, гладили грудь и бедра. Каждое прикосновение говорило, что она принадлежит любимому человеку, и постепенно на нее снизошел покой. Сейчас она была очаровательно покорна, пассивна, и это делало ее еще более притягательной. Элмер почувствовал перемену ее настроения.
— Ты просто испугалась бы, если бы знала, как я хочу тебя, — прошептал он.
— Единственное, что может меня напугать, — это если ты меня разлюбишь, — серьезно ответила она, и Элмер наклонил голову, чтобы поцеловать ее с бесконечной нежностью.
— Я уже не смогу тебя разлюбить, — тихо произнес он. — Я пытался, когда думал, что у меня нет надежды, но все равно не смог. В конце концов, просто отдался на волю судьбе.
— Тогда ты все переделал в квартире? — спросила Глэдис, внезапно поняв, почему такой холод, такое отчаяние наполняло тот дом.
— Да.
Элмер перевернулся на спину, крепко обнял Глэдис и натянул одеяло.
— Тогда я испытал приступ какого-то глухого отчаяния, — признался он. — Казалось, что впереди только пустота. Я, как раненый зверь, был готов рычать и крушить все вокруг.
Глэдис еще крепче обняла его.
— Почему ты не поговорил со мной давным-давно? — спросила она со вздохом. — Почему не сказал правду? Знаю, что не должна была сомневаться, но я была такой глупой, такой наивной. Надо было наорать на меня и все рассказать.
— Не так-то это было просто. Сначала я никак не мог понять, почему ты вдруг так изменилась, почему начала избегать меня. Помнишь, когда первый раз я поймал тебя в квартире, и ты сказала, что я тебе уже не нравлюсь, что ты повзрослела. Я ведь тогда поверил! Думал, твоя детская привязанность, юношеская влюбленность просто прошли.
— Я никогда не переставала любить тебя, — прошептала Глэдис, поднимая голову и заглядывая ему в глаза. — Тогда я была уверена, что у тебя роман с Кларой. Господи, как же мне было больно!
— Знаю, любовь моя. Теперь знаю, какую боль причинил тебе и как долго ты страдала. Но тогда я не подозревал об этом.
Он отвел с ее лица прядь волос.
— Когда мы увиделись на открытии магазина, ты была такая красивая! У меня даже дыхание перехватило… Но ты продолжала от меня прятаться!