Вероника решает умереть
Шрифт:
Замечательный рынок, получше нашего, — подумал он. — Чем счастливее могут быть люди, тем несчастнее они становятся.
Доктор Игорь рассмотрел еще несколько случаев, тщательно обдумывая, какие из них он должен обсудить с Советом, а с какими может разобраться самостоятельно. Когда он закончил, за окном уже был день, и он погасил свет.
Потом он разрешил войти первой посетительнице — матери пациентки, попытавшейся совершить самоубийство.
— Я мать Вероники, Каково состояние моей дочери?
Доктор Игорь подумал, что нужно
— Пока не знаем, — соврал он. — Нужно подождать еще неделю.
— Не знаю, почему Вероника это сделала, — говорила сидевшая перед ним женщина, вся в слезах. — Мы всегда были любящими родителями, старались дать ей, сами многим жертвуя, лучшее образование. И хотя у нас были свои супружеские проблемы, семью мы сохранили как пример стойкости перед невзгодами судьбы. У нее есть хорошая работа, сама красавица, и тем не менее…
— … и тем не менее она попыталась покончить с собой, — прервал ее доктор Игорь. — Не удивляйтесь, любезная, все так и есть. Люди не в состоянии понять, что такое счастье. Если хотите, могу показать вам канадскую статистику.
— Канадскую?
Женщина удивленно на него посмотрела. Доктор Игорь увидел, что ему удалось ее отвлечь, и продолжал:
— Обратите внимание: вы приходите сюда не для того, чтобы узнать, как себя чувствует ваша дочь, а для того, чтобы извиниться за ее попытку самоубийства. Сколько ей лет?
— Двадцать четыре.
— То есть взрослая женщина, с жизненным опытом, которая хорошо знает, чего хочет, и в состоянии сделать свой выбор. Ну и при чем здесь ваши супружеские отношения или жертвы, принесенные вами и вашим мужем? Как давно она живет одна?
— Шесть лет.
— Видите? Самостоятельная до мозга костей. Однако из-за того, что один австрийский врач, доктор Зигмунд Фрейд — я уверен, что вы о нем уже слышали, — написал об этих патологических отношениях между родителями и детьми, до сих пор все на свете родители во всем винят себя. Скажите мне, разве индусы считают, что сын, ставший убийцей, — это жертва воспитания его родителей?
— Понятия не имею, — ответила женщина, все более удивляясь врачу.
Наверное, его заразили собственные пациенты.
— А я вам отвечу, — сказал доктор Игорь. — Индусы считают, что виноват сам убийца, а не общество, не родители и не предки. Разве японцы совершают самоубийство оттого, что сыну взбрело в голову попробовать наркотики и выйти пострелять? Ответ тот же: нет! А ведь учтите, японцы совершают самоубийства по любому поводу. На днях здесь же я прочел в газете, что один молодой человек покончил с собой из-за того, что ему не удалось попасть на подготовительные курсы для поступления в университет.
— А не могу ли я поговорить с дочерью? — спросила женщина, которую не интересовали ни японцы, ни индусы, ни канадцы.
— Конечно, конечно, — ответил доктор Игорь, раздраженный
— Понимаю, и очень хорошо, — ответила она. — И если вы считаете, что я не смогу о ней как следует заботиться, можете быть спокойны: я никогда не пыталась изменить собственную жизнь.
— Ну хорошо. — Доктор Игорь, казалось, почувствовал некоторое облегчение. — Вы можете представить себе мир, в котором, к примеру, у нас отпала необходимость изо дня в день повторять одни и те же действия? Если бы мы решили, например, есть только тогда, когда голодны, как бы тогда организовали свою работу домохозяйки и рестораны?
Нормальнее было бы есть только тогда, когда голоден, — подумала женщина, но ничего не сказала, опасаясь, что ей запретят говорить с Вероникой.
— Была бы сплошная неразбериха, — сказала она. — Я сама домохозяйка и понимаю, что вы имеете в виду.
— Поэтому мы каждый день завтракаем, обедаем и ужинаем. Просыпаемся ежедневно в определенное время и отдыхаем раз в неделю. Есть Рождество, чтобы дарить подарки, и Пасха, чтобы на три дня выехать на озеро. Вам бы понравилось, если бы ваш муж, охваченный внезапным порывом страсти, решил заняться любовью прямо в гостиной?
О чем говорит этот человек? Я пришла сюда, чтобы увидеть свою дочь!
— Я была бы ужасно смущена, — осторожно ответила она, надеясь, что угадала.
— Прекрасно! — воскликнул доктор Игорь. — Место для занятий любовью — это постель. А поступая иначе, мы будем показывать дурной пример и сеять анархию.
— Я могу увидеть свою дочь? — прервала его женщина.
Доктор Игорь сдался. Этой крестьянке не дано понять, о чем он говорит, ее не интересовало обсуждение сумасшествия с философской точки зрения, хотя ей было известно, что ее дочь попыталась из чувства собственного достоинства покончить с собой и вошла в кому.
Зазвенел звонок и появилась его секретарша.
— Пусть позовут ту девушку, которая хотела совершить самоубийство, — сказал он. — Которая написала в газеты, что покончит с собой ради того, чтобы все узнали, где находится Словения.
Я не хочу ее видеть. Я уже разорвала узы, соединявшие меня с миром.
Трудно было произносить это в присутствии всех, в холле. Но ведь и санитар был не слишком тактичен, объявив во всеуслышание, что ее ждет мать, как будто этот вопрос кого-то интересует.
Веронике не хотелось видеть мать, поскольку это означало бы страдания для обеих. Лучше ей было бы считать дочь мертвой. Вероника всегда ненавидела прощания.
Санитар исчез за дверью, а она снова стала смотреть на горы. Неделю не было солнца, и вот оно появилось. О том, что так будет. Вероника знала еще накануне ночью, об этом ей сказала луна, когда она играла на пианино.