Вероятности. Разящий крест
Шрифт:
Савва кивнул.
– Так вот, то, о чём мы сейчас говорим, называется «принципом Чёрной Королевы» и гласит буквально следующее: «В этом мире нужно бежать изо всех сил только для того, чтобы остаться на месте». Это есть суть борьбы за существование. Чтобы остаться в живых и размножиться, вид должен непрестанно «бежать», то есть изменяться. Приспосабливаться к меняющемуся климату, совершенствовать способы борьбы с паразитами. А те в ответ будут меняться таким образом, чтобы подольше прожить в хозяине. Вечная борьба изменений. Как говорил древнегреческий философ Гераклит, всё течёт, всё изменяется.
–
– Естественно.
– А обезьяны? Тоже? Почему же они тогда не превращаются в людей?
– А как вы думаете, Савва, могут ли два писателя независимо друг от друга написать абсолютно одинаковые книги? Слово в слово? Нет? А если они, к тому же живут в разных эпохах, если их разделяют тысячи лет?
– Я думаю, это невозможно, – уверенно ответил Васильев.
– Так и один и тот же вид не может независимо возникнуть дважды. Современные обезьяны – такие же потомки того древнего примата, нашего предка, что и мы с вами. Те условия, в которых наши эволюционные ветви разошлись, уже давно в прошлом. Даже если вдруг когда-нибудь возникнут новые подходящие условия, позволяющие потомкам какого-либо вида развиться в существ, не менее разумных, чем мы, они будут во многом не похожи на нас. Человек не есть венец эволюции, как многие того хотели бы. Наша цивилизация существует относительно недолго, и кто знает, что придёт ей на смену? Но то, что эта смена произойдёт, я глубоко убеждён.
– А знаете, Трофим Сергеевич, в школе нам говорили, что Дарвин сам был христианином и хоть и отступил от веры ненадолго, но перед смертью признал свою ошибку и отрёкся от теории. Это правда?
– Да, Савва, – признался профессор, – Дарвин был христианином. Однако, обосновав свою теорию, он перестал им быть. Хотя и не только поэтому. Тут ещё смерть его дочери повлияла, другие факторы… Но не будем о частностях. Главное, что он никогда не отрекался от теории. Всё, что вам говорили в школе – вымысел. И распространила этот вымысел некая леди Хоуп – британская проповедница. Она утверждала, что посетила умирающего учёного, и он при ней отрёкся от теории и принял Христа. Однако все последние дни с Дарвином пробыла его дочь, Генриетта, которая подтвердила, что Хоуп ни разу не приезжала к отцу, и что тот едва ли вообще когда-либо с ней встречался. А тем более не отрекался от своей теории, что стоила ему стольких сил, моральных и физических. Это всё зафиксировано в воспоминаниях современников, во многих книгах. Если будете иметь такое желание, я могу дать вам что-нибудь почитать. А ещё посоветовал бы вторую работу Дарвина – «Происхождение человека». Вам будет полезно.
– Спасибо, Трофим Сергеевич. – Савва чуть помедлил: – Скажите, вот Дарвин был первым, кто заметил возможность эволюции, а были ли другие учёные после него? Те, кто продолжал изучение и сбор доказательств. Или все остальные книги по эволюции, что читают атеисты, лишь толкования учения Дарвина?
– Молодой человек, – взмахнул руками профессор, – да вы, оказывается, не имеете ни малейшего представления, что читают и что думают люди, не верующие в бога! За время, прошедшее после выхода книги Дарвина, было проведено невероятное количество исследований. Вы знаете, Савва, что за наука – генетика?
– Немного, – замялся Васильев,
– Мне всё с вами ясно, – хлопнул по столу Трофим Сергеевич. – Обязательно заходите ко мне на следующей неделе – я принесу вам несколько книг из своей библиотеки. Заметьте, бумажных, так что захватите крепкую сумку.
У входа в университет Савва столкнулся с Андреем.
– Савка, я тут тебя жду, – объяснил Коржаков. – Давно домой вместе не ездили. Ты освободился?
– Ага. Пойдём.
Друзья направились к остановке.
– Когда тебе папашка машину-то выделит? – спросил Андрей. – Возил бы меня в универ и обратно.
– Я пока особо и не стремлюсь. В принципе, доверенность он может хоть сейчас сделать. Только что-то рулить в пробках не тянет.
– Ну, ты уж как-нибудь решай побыстрей: я ведь тож страдаю! Девчонок на курсе полно, а мы без машины! Сейчас бы сели, в кафешку какую сгоняли, вот жизнь!
– Ладно, Андрюх, я подумаю, как тебя осчастливить, – подмигнул Савва. – Во – наш едет.
Друзья влезли в троллейбус и уселись на заднее кресло.
– Ну что, прочитал «библию» атеистов? – усмехнулся Андрей.
– Дарвина что ли? Прочитал.
– Ну и как?
– Да никак пока. Вроде всё логично: ископаемые там, птички, борьба за существование. Но ведь наша «Библия» совсем другое говорит.
– Вот-вот. А её не какой-то там Дарвин написал. Сам бог диктовал. Разве можно не верить богу?
– Но ведь и у Дарвина целая система выстроена. Всё одно к одному.
– И что? – хмыкнул Коржаков. – Я тебе таких систем навыдумываю! Хотя их и так в мире полно: ислам, буддизм, язычества всякие. Чёрт ногу сломит! И всё мимо цели. Ты же веруешь в бога, в Христа?
– Конечно.
– Ну вот. Чего ж тебе ещё надо-то?! «Люби господа своего, как самого себя», помнишь? Любишь – значит, и верить должен безоговорочно. Так?
– Так.
– Вот и весь сказ. Что там ещё Нелюбов тебе наплёл?
– Ну, во-первых, что Дарвин не отрекался от теории перед смертью.
– Это с чего он взял?!
– Так утверждала дочь Дарвина.
– Ха! Такая же атеистка! А ты поверил? Знаешь же – нельзя верить атеистам. Они соврут и глазом не моргнут. Это же кривые души, совершенно безнравственные люди.
– Не думаю, чтобы Нелюбов был таким уж безнравственным, – покачал головой Васильев.
– О-ой! – скривил губы Коржаков. – Ты его давно знаешь-то? Без году неделю! Он же окучивает тебя, неужели не понятно? Переманивает в свою секту. А ты уже и готов, нашёл профессор дурака!
– Похоже, – согласился Савва. – Он мне ещё обещал на следующей неделе принести книги по эволюционной генетике.
– Генетике? Это клеточки-белoчки? Ну-ну. Забивай себе голову мурой. Смотри только не увлекайся слишком, – Андрей легонько толкнул друга кулаком в плечо, – а то потом доставать тебя оттуда не буду.
– О чём речь, Андрюх! У меня пока голова на плечах имеется.
– Знаешь что, в воскресенье с тобой на литургию пойдём: помолимся, причастимся. Изгонишь из себя мысли атеистические.