Версаль под хохлому
Шрифт:
Что правда, то правда. Гоша любит подтрунивать над людьми, и не все его приколы кажутся мне уместными. Но иногда очередная высказанная им вслух глупость помогает нашему клиенту побороть стеснение или страх. Егор дипломированный психолог, и можно было бы посчитать шуточки его особой методикой. Но я-то отлично знаю: Лазарев просто хохмит, не слишком задумываясь над смыслом сказанного. Таких, как Гоша, называют «душой компании». Его присутствие в офисе легко можно определить – если из чьего-нибудь кабинета доносится хохот, значит, он там. Чаще всего Лазарев заруливает в бухгалтерию или к сотрудницам техотдела. Впрочем, вполне комфортно ему и в лабораториях. То есть везде, где есть девушки. Егор пытается произвести приятное впечатление на любую представительницу прекрасного пола, исключение составляют только клиентки. Как бы хороша ни оказалась заказчица, Лазарев никогда не станет охотиться на нее.
Я усмехнулась и поймала сердитый взгляд Лизы, живо выбросила из головы не имеющие ни малейшего отношения к работе мысли и стала внимать рассказу Анны.
...Маркелов Леонид Петрович с детских лет знал, что будет железнодорожником. Его отец Петр Леонидович водил товарные поезда, мать Зинаида Николаевна работала в депо, а бабушка в свое время служила кассиром и там же, на вокзале, познакомилась с дедушкой, который состоял в транспортной милиции. Одним словом, жизнь всех родственников Леонида была так или иначе связана с министерством путей сообщения, поэтому и сам он, окончив десять классов, поступил в институт инженеров транспорта. Отец очень гордился сыном и во время семейных торжеств всегда говорил:
– Ленька у нас далеко пойдет! Единственный из Маркеловых получит высшее образование. Быть тебе, сынок, министром, не иначе!
Леонид любил отца и мать и очень старался оправдать их надежды – учился только на «отлично», не пил, не курил, за девчонками не бегал. Единственным недостатком идеального во всех отношениях юноши члены многочисленного клана Маркеловых считали его любовь к музыке.
Сейчас большинство родителей озабочено развитием творческих способностей своих отпрысков. Чуть ли не с пеленок малышей определяют в разные художественные лицеи, пытаются открыть у них таланты в сфере искусства, но во времена юности Леонида Петровича все обстояло иначе. Кроме общеобразовательной школы дети еще посещали музыкальную или спортивную. Никаких коммерческих центров, где подрастающее поколение могло петь, танцевать, рисовать, лепить из глины, не было. Правда, во дворцах пионеров работало много бесплатных кружков, в том числе и драматических.
В пятом классе Леня записался в самодеятельный коллектив, которым руководил Николай Максимович Гуденко, бывший певец театра драмы и комедии, он, ясное дело, ставил спектакли, где было много песен. Маркелов получил роль в опере «Переполох». В ней рассказывалось о войне овощей и грибов, и ее очень любили советские педагоги. Лене досталась роль мухомора, и во время первой репетиции Николай Максимович с удивлением открыл, что у мальчика абсолютный слух.
Гуденко, недолго думая, позвонил матери Лени и сказал:
– Леониду необходимо дать музыкальное образование.
– Это еще зачем? – не поняла Зинаида Николаевна.
– Ребенок чрезвычайно одарен! – воскликнул педагог. – Весьма возможно, он станет великим пианистом.
– Кем? – протянула она.
– Гениальным исполнителем, – пояснил Гуденко.
– На пианино тренькать? – хмыкнула Зина. – Нет уж, обойдемся. Леньке надо хорошо учиться, чтобы нашу династию продолжить.
Николай Максимович растерялся. Он-то жил в среде, где слова «гениальный пианист» мигом бы сподвигли родителей на покупку самого лучшего фортепьяно. А мать Маркелова спокойно завершила беседу:
– Спасибо вам за заботу и внимание, но наша родня вся на транспорте служит, и Леньке туда же дорога.
Гуденко еще больше оторопел. Но решил, что собеседница просто неправильно оценивает перспективы сына, и решил просветить не особо грамотную мамашу.
– В музыкальной школе дают прекрасное образование. Опытные педагоги определят, куда лучше направить ребенка. Может быть, ему посоветуют скрипку. Леня будет петь в хоре, изучать сольфеджио и...
– Поют у нас в родне все здорово, – перебила Зинаида Николаевна. – Свекор прямо соловьем заливается, а свекровь как заголосит, так рюмки в буфете лопаются. И никто вашей музыке не учился. Не нужна она нам, и точка!
Гуденко помчался к классной руководительнице Маркелова и взмолился:
– Ирина Афанасьевна, побеседуйте с родителями Лени. У него уникальные данные, а ему прочат профессию то ли кондуктора, то ли проводника.
Учительница обратилась к главе семейства, Петру Леонидовичу, но наткнулась на резко отрицательную реакцию.
– На сцене выступать? – скривился машинист. – Хороша профессия для парня! Я не против артистов, они нужны для развлечения, но нам в семье клоун без надобности.
– Возможно, Леня талантлив, как Ван Клиберн или Рихтер, – попыталась переубедить его Ирина Афанасьевна.
Маркелов-старший крякнул.
– Не знаю, кто они такие и чего полезного в жизни совершили. Сейчас спрошу. Эй, Митрич, ты про Ваню Либерна или Пихтера слыхал? – крикнул он кому-то.
– Не-а, – донеслось издалека.
– Вот, – удовлетворенно отметил Петр Леонидович. – Может, и про положительных людей вы сейчас рассказывали, но в нашем коллективе у них веса нет. Зато фамилия Маркеловых гремит. Незачем Леньке трень-брень разучивать, несерьезное, пустое это дело, глупее только в белых штанах принца изображать, ногами в танцах дрыгать.
Ирина Афанасьевна дословно передала содержание беседы Николаю Максимовичу, и тот возмутился:
– Надо вызвать Маркеловых на педсовет.
– Нет причин, – возразила классная руководительница. – Мальчик ухожен, воспитан, хорошо учится, мать с отцом не пьют, работают. У Леонида есть еще две младшие сестры, обе у нас учатся, никаких претензий к девочкам нет, одна – отличница, другая крепкая хорошистка. Здоровая советская семья.
– Они губят талант ребенка! – взвился Гуденко.
Ирина Афанасьевна развела руками.
– Занятия в музыкальной школе не входят в обязательное образование. Они на усмотрение родителей.
Николай Максимович понял, что ни от школьной администрации, ни от родителей Маркелова понимания ему не дождаться, и решил сам обучать перспективного мальчика.
Музыкальные занятия очень понравились Лене, но дома он о них не распространялся, зная, что родители не придут в восторг от инициативы Николая Максимовича. Если мать интересовалась, где сегодня сын задержался после уроков, Леня отвечал: