Весь Ад к твоим ногам

ДеСави Наталья

– Вот сейчас и проверим, насколько они уважаемые.

Шаги раздались все ближе, я замерла, испуганно глядя на дверь. Еще чуть-чуть, и обладатель этого грозного голоса окажется у меня в купе. Но первым успел прошмыгнуть машинист, тут же развернул мои ноги в проход, наклонил голову и прошипел: «Сиди и не шевелись».

Голова была опущена, теперь я сидела также как, девушка напротив. Волосы свесились, от этого я могла разглядеть только нижнюю часть проема двери. В ней как раз и появились высокие сапоги, поднимавшиеся чуть ли не до колена, а суровый голос произнес:

– Почему их двое?

– Не могу знать, господин Сэм. Шок от произошедшего начинает

отходить, страх накатывает, вот они и кучкуются.

Обладатель сапог вошел, повернулся ко мне спиной, демонстрируя отточенные лацканы камзола, развернулся, и я уставилась прямо в его кожаный ремень. От него исходил тонкий аромат лаванды, в носу засвербело, я честно пыталась удержаться, но мужчина так близко пододвинулся, шаря на полке у меня над головой, что я не выдержала.

– Апчхи, – в тишине вагона раздался мой громкий чих.

Мужчина отреагировал мгновенно – схватил меня за ворот рубахи и поднял на ноги. Дыхание у меня перехватило, волосы растрепались по лицу, я уже приготовилась умереть во второй раз, но тут наткнулась на его голубые глаза. Они не были агрессивные, не наполненные злобой, но в них сквозил неподдельный интерес. Рыжие кудри спадали на лицо, частично скрывая острые черты, тонкие поджатые губы.

– Кто ты такая? – рявкнул он прямо мне в лицо.

Я забилась у него в руках, пытаясь вырваться, но держал он меня крепко.

– Пустите, – дернулась я, ткань одежды треснула, и я осела на диван уже без рукава. – Вы мне теперь одежду должны!

Мужчина, кажется, смутился, вернул мне рукав, но продолжал сверлить меня взглядом. Угрозы я от него не чувствовала, но по телу пробегали мурашки только от взгляда на него. Это о таких мужчина мама говорила: «Держись от них подальше». И только на таких мужчин я тайком поглядывала, проходя с опущенной головой по улицам города.

– Кто она? – мужчина обратился к машинисту.

– Шестьсот Седьмая, – тот побледнел и сделал шаг назад, но там его уже подпирали двое стражников. – Сегодня в Рай отправили. Сама Матушка, – добавил он для надежности.

– Почему не в анабиозе? – рыжеволосый продолжал разговаривать с машинистом, игнорируя меня.

– Я вообще-то здесь, – решила обидеться я, но внимания этим не привлекла.

– Упала с перрона, – этот гад еще и придумывал на ходу, – головой ударилась.

Да что такого в том, что я не сплю и не выгляжу, как эти сомнамбулы? В Рай что, попадают только неживые курицы? Бойких и активных сразу в Ад? Не, я хочу в Рай. У меня отпуска давно не было, точнее, еще не было ни разу в жизни, только на работу успела устроиться. А меня решили обломать по всем фронтам? Нет, дорогие, если в Раю нужны полузадушенные курицы, будет вам курица. Когда хватка ослабла, я театрально повалилась набок, изображая полную потерю сознания и сознательности, задрав при этом подол балахона и оголив коленки. Пусть любуется и знает, кто сейчас уедет от него в теплые и солнечные места. Мужчина и правда, посмотрел на меня, я чувствовала его прожигающий взгляд, фыркнул и вышел из купе. Я полежала еще немного, дождалась, когда поезд тронется, и встала. Осторожно выглянула в окно – там стоял он, с курчавыми рыжими волосами, в шикарном камзоле и расшитых золотом сапогах. Он отдавал какие-то приказания солдатам, те разбегались в разные стороны, некоторые заглядывали под поезд.

Выглядело все это очень странно. Вроде взрослые люди, все одеты в черную форму с ярко-красными вставками, на спине у каждого герб в виде трезубца и пламени, у каждого в руках по тому самому трезубцу, на головах

шапки, помесь котелка с кепкой. Все бегают, под кустами ползают, будто булавку королевы потеряли. Я невольно дотронулась до броши, которую нашла под кустами. Длинные волосы скрыли ее от глаз моего надсмотрщика, но после его ухода от нее будто стало исходить тепло. Еще раз провела рукой по броши. Показалось, наверняка этот бугай, когда хватал меня, взялся за нее, вот она от руки и нагрелась. Сейчас брошь была абсолютно холодная.

Посмотрела в окно и в этот момент этот рыжий дьявол повернулся и посмотрел в мою сторону. Я быстро юркнула обратно, еще не хватало, чтобы он увидел, что ни в каком я не обмороке. Второго обыска мне не нужно.

Перрон и рыжий мужлан остался далеко позади, поезд мерно покачивало из стороны в сторону, я прилегла, положила голову на руки, и сама не заметила, как заснула. Мне снился рыжий в своем позолоченном камзоле, он поднимает меня на руки, прижимает к груди и куда-то несет. Мне уютно и тепло, хочется прижаться к нему сильнее, ощутить на себе его крепкие руки, ласкающие меня. Но чувство близости резко теряется, меня окутывает холод. Сначала он легко теребит меня за пятки, прокрадывается к коленям, забирается под балахон и вот уже холодные объятия поглощают меня полностью.

Я резко открываю глаза. Не потому, что проснулась, а от того, что зубы начинают стучать без моего ведома так, что я прикусываю язык. Я в поезде. Вагон тот же, только напротив меня нет девушки, а за окном пейзаж стоит на месте. И дикий холод. Раньше так холодно не было, даже на улице светило солнце. Это во что они превратили Рай, раз здесь такой дубак? Попросили бы коллег снизу дровишек подбросить, а то заболеют у них честные смертники, чихать всем Раем будем.

Я закуталась в балахон, но согреться это не помогало. Может, нас уже привезли, все вышли, а я осталась? Ступила босыми ступнями на ледяной пол, холод прошиб меня насквозь. Быстро побежала к выходу. Двери во все купе были открыты, в них не было ни одного пассажира. Их и до этого было немного, но полнейшая пустота меня напрягала. Я добежала до двери, выглянула наружу и остолбенела.

Ни спереди, ни сзади не было вагонов. Да там ничего не было, кроме вековых сосен, закрывающих вершинами небо. Если вы подумали, что мой вагон где-то отцепили, то спешу вас разочаровать. Рельс тоже не было.

Глава 4

– Какого дьявола?! – вырвались у меня слова, эхом прокатившись по лесной чаще.

Такого Рая я точно не заказывала, верните тогда меня на работу и к маме в комнату в коммуналке, это будет более гуманно.

– Люди, – жалобно крикнула я в черноту леса, слабо надеясь на ответный отклик. Так и есть, даже эхо предательски молчало.

Где наша не пропадала, буду выбираться. Разбираться с тем, кто меня сюда направил, буду потом, этой Матушке, устрою по самое не балуй, Судьбу она мне в Раю выбрала. Этот их загробный бюрократизм до добра не доводит. Я вернулась в вагон, прошла по купе, собрав все, что могло пригодиться в дороге: рваный плед и двузубую вилку. Это было все, что благосклонно мне оставили. Присела на дорожку на край дивана, сосчитала до пяти и решительно направилась к выходу. Намереваясь выскочить из поезда, я не заметила широкоплечего мужчину, вставшего в проеме двери, и со всего размаху врезалась в него. Намереваясь отбиваться от волков и всякой нечисти, беззубую вилку держала перед собой, поэтому в испуге отскочила в сторону, почувствовав, что кого-то на нее насадила.