Весь цикл «Десантник на престоле». Шесть книг
Шрифт:
— То есть, ты просишь меня назначить тебя в Московскую губернию генерал-губернатором?
— Нет.
— Тогда как понимать тебя? — Александр Николаевич вновь взял сигару и вдумчиво ей задымил. В то время как Саша вновь сел в кресло и задумался. Лишь спустя пару минут тишины, затянутой сизым оттенком табачного дыма, разговор продолжился.
— Если честно, то я и сам толком не понимаю, как официально мне задействовать нужные рычаги.
— Генерал-губернатор имеет очень широкие полномочия.
— Я понимаю, но это несколько неправильно.
— Саша, у тебя аппетиты растут с каждой
— И правда, что-то я губы раскатал.
— Саш, Цесаревич обычно и назначается на солидные должности, чтобы научиться управлять на деле. Если бы ты просто попросил Московское генерал-губернаторство, я бы даже и вопросов не задавал. Нормальное желание, а главное — своевременное. Но ты просишь фактически в рамках империи выделить тебе небольшой удел, в котором все будет подчинено лично тебе. Плюс армия. Твоя армия. Боюсь, меня не поймут. Следующей стадией станет принесение мне оммажа и выделение отдельного Московского княжества, вассального Российской империи? — Сказав это, император так оскалился с зажатой в зубах сигарой, что стал походить лицом на английского лорда, что ехидно улыбается в предвкушении прибыли.
— Действительно, странно выходит. В случае если я буду генерал-губернатором, я смогу регулировать жалование, наказывать, назначать и поощрять чиновников любого губернского уровня?
— Конечно.
— А экспериментальный учебный корпус развертывать с чистого листа?
— Да. Тем более что есть удачный исторический опыт, на который всегда можно сослаться. Только, не забудь — все серьезные шаги тебе нужно будет согласовывать лично со мной, так как ты плохо ориентируешься в политических партиях и интересах при дворе, а мне не хотелось бы нарваться на серьезный скандал.
— Иными словами, если я хочу снять какого-то родовитого чиновника, то мне нужно сначала побеседовать с тобой о том, как это аккуратней сделать?
— Совершенно верно, — кивнул император, вновь положил сигару на край пепельницы и с удовольствием отхлебнул из чашки немного кофе. А Саша расплылся в улыбке:
— Когда я могу выехать?
— Хотя послезавтра. Нужно подготовить определенные документы, так как эта твоя затея с экспериментальным корпусом требует правильного оформления, дабы исключить недоразумения.
— Спасибо, Папа! Это просто прекрасно! — Саша встал, сделал шаг в сторону двери, остановился и вновь повернулся к отцу, — Если честно, я думал, ты будешь противиться.
— Саш, я не знаю, что у тебя получится, но мне нравится то, что пока получается. Да, многое из того, что ты делаешь, я не понимаю, а многое мне кажется совершенно диким, но ты раз за разом добиваешься положительного результата. И мне это по душе. Хотя, признаюсь, при дворе существует две очень серьезные партии, которым ты не нравишься. Для первой ты слишком не любишь русскую старину, а для второй — не преклоняешь голову перед Европой. Обе эти группировки за взаимно исключающие вещи считают тебя варваром. Это и смешно, и горестно. Пока мне удается балансировать между этими
— И какого рода может быть результат?
— Например, лишения тебя права на престол.
— Отец, если это будет нужно ради дела, ради укрепления России — я сам напишу отречение! Хоть сейчас!
— Это похвально, но давай не будем спешить. — Александр допил кофе, поставил чашку на стол и, довольно хмыкнув, продолжил. — Да. Попробуем поиграть с тем раскладом, что у нас есть в наличии. Он не так уж и плох.
— Хорошо. Кстати, Папа, у меня один вопрос.
— Конечно.
— Я пока ехал в поезде, читал свежие газеты, там не было ни слова о земельной реформе. Что с ней случилось?
— Она фактически заморожена. Левшин с Милютиным бьются, как могут, но успеха это не приносит. Недовольство аристократии либеральными идеям столь высоко, что я опасаюсь бунта и дворцового переворота. Уж не знаю, кто или что их подначивает, но большая группа довольно влиятельных дворян буквально костьми ложится на пути у этой реформы. Да и не только у нее. Именно по этой причине мне очень нравится твоя идея с экспериментальным корпусом. Общая военная реформа тоже буксует.
— То есть, в ближайшее время отмена крепостного права не ожидается?
— Не знаю. Ситуация в этом вопросе пока очень нестабильна и непредсказуема.
— Ясно. Еще раз спасибо.
Глава 4
Генерал-губернатор
27 сентября 1863 года — 26 февраля 1864 года
27 сентября 1863 года в четыре утра Александр вступил на перрон Николаевского вокзала Москвы. Стоял густой туман, скрадывающий вид вокзала и оглушающая тишина. Как будто город замер. Прошло больше двух с половиной лет с момента его отъезда и, честно говоря, Саша немного затосковал.
Привыкнув к относительно быстрому перемещению, Александр воспользовался своим новым статусом цесаревича и повторил трюк, который был проделан на переходе от Варшавы, до Санкт-Петербурга. Поэтому в Москву он прибыл практически внезапно, что крайне его радовало. Собственно Павел Алексеевич Тучков, бывший с лета 1861 года генерал-губернатором Московской губернии, узнал о прибытии цесаревича только телеграммой, пришедшей в минувшую полночь. А потому совершенно не выспался, как и все остальные встречающие.
Большого скопления народа по случаю раннего утра не имелось. Только учебный полк при параде с полковым оркестром, да слушатели училища стояли вдоль перрона в ровных шеренгах. А перед этой живой стеной робко держалась небольшая группа в лице генерал-губернатора Тучкова Павла Алексеевича, губернатора Оболенского Алексея Васильевича и предводителя дворянства Гагарина Льва Николаевича, а также их немногочисленной свиты. Робость уже не молодого Павла Алексеевича можно было понять. На старости лет такие встряски. Тем более, здоровье у него уже было очень шаткое, часто болел.