Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Единственные свиньи находятся в гибербаках, — сказала она. Ей пришлось сосредоточиться на том, чтобы говорить достаточно громко, чтобы Дьюк мог ее услышать.
— Ты так думаешь?
— Почему ты ругаешься? — спросила КП. Она пыталась придать своему тону надлежащую почтительность.
— Ваата сновидит меня в ужасные вещи, — простонал Дьюк. — Ее волосы… они повсюду, по всему океану, и она разрывает меня на кусочки.
КП уставилась на Дьюка. Тело его виднелось мутным пятном из-под питательного раствора. Губы его искали поверхности, словно рыбьи. Он выглядел невредимым.
— Я не понимаю, — произнесла КП. — Вроде ты не поврежден.
— Я что, не говорил, что она меня сновидит? — простонал Дьюк. — Сны убивают, если ты не можешь выбраться. Я утону там. Весь до последнего кусочка утону.
— Ты не тонешь, — заверила его КП.
— Да не здесь, бабуиниха! В море!
«Бабуиниха», подумала она. Еще одно создание Корабля. Почему Дьюк вспоминает создания Корабля? Возвращаются ли они, в конце концов? Но откуда ему знать? Симона подняла взгляд и обвела им перепуганных наблюдателей, обступивших органическую ванну. Может, один из них?.. Да нет, это невозможно.
— Она не хочет слушать, — объявил Дьюк внезапно четко и неожиданно внятно. — Они говорят, а она не хочет слушать.
— Кто не хочет слушать, Дьюк? Кто эти «они»?
— Ее волосы! Ты что, не слышала, что я сказал? — Дьюк ударил слабым кулачком в стенку ванны возле КП. Она с отсутствующим видом вновь погладила свой живот.
— Создания Корабля должны быть возвращены на Пандору? — спросила Роксэк.
— Возвращайте их куда хотите, — вымолвил Дьюк. — Только не давайте ей уснить меня обратно в море.
— Ваата желает вернуться в море?
— Говорю же, она сновидит меня. Она сновидит меня прочь.
— Так сны Вааты реальны?
Дьюк отказался отвечать. Он только застонал и забился на своем краю ванны.
Роксэк вздохнула. Она смотрела через всю ванну на громаду Вааты, живущую… дышащую. Волосы Вааты, словно водоросли, колыхались на волнах, поднятых бьющимся Дьюком. Как могут волосы Вааты пребывать в океане и одновременно здесь, в Вашоне? Возможно, в снах. Может, это еще одно чудо Корабля? Волосы Ваата уже почти отросли настолько, чтобы их следовало остричь — уже около года прошло. А все эти отстриженные волосы Вааты… были ли они по прежнему неким образом связанными с ней? ничто не может быть невозможным в царствии чудес.
Но как волосы Вааты могут разговаривать?
Роксэк снова вздохнула. Беспокойное дело — работа капеллана-психиатра. Ей предъявляются чудовищные требования. Слухи об этом разнесутся не позже утра. Наблюдателей замолчать не заставишь. Слухи, искаженные сплетни. Нужно высказать какую-нибудь интерпретацию, нечто решительно, способное успокоить. Нечто подходящее, чтобы предотвратить опасные пересуды.
Она встала, скривившись от боли в левом колене.
— Следующая часть волос Вааты не будет отдана верующим, — сказала она, вглядываясь в благоговейные лица наблюдателей вокруг ванны. — Все до последней прядки должно быть отдано морю в качестве жертвоприношения.
У ее ног застонал Дьюк.
— Сука! Сука! Сука! — закричал он весьма отчетливо.
На эту реплику Роксэк отреагировала мгновенно, будучи подготовлена к ней предыдущим бормотанием Дьюка. Сука — это самка собаки. КП поняла: великие события ожидают Пандору. Ваата в снах ведет Дьюка к потрясающим переживаниям, а Дьюк призывает создания Корабля.
Вновь окинув взглядом благоговейных наблюдателей, Роксэк подробно это объяснила. Она была довольна, когда головы склонились, выражая согласие.
Глава 19
Все обитатели Пандоры будут свободны, когда первые дирижаблики подымутся с поверхности моря.
Пять ударов водяного барабанчика прозвучали, словно музыка, подымая Бретта вверх… вверх… вверх из недр сна, в котором он дотягивался до Скади Ванг, но так ни разу ее и не коснулся. Всякий раз он падал в глубину, подобную той, в которую погрузился, когда водяная стена смыла его с Вашона.
Бретт открыл глаза и узнал комнату Скади. Освещение было выключено, но его вбирающие малейшую частичку света глаза различили ее руку между их постелями. Рука высунулась из-под одеяла и сонно шарила по стене в поисках выключателя.
— Немного выше и правее, — посоветовал Бретт.
— Ты видишь? — В ее голосе звучало удивление. Рука ее перестала шарить и нашла выключатель. Яркий свет залил комнату. Бретт глубоко вдохнул, выдохнул и потер глаза. Свет отдавался в них болью до самых висков.
Скади выпрямилась, сидя на постели, прикрыв грудь одеялом.
— Ты видишь в темноте? — настаивала она.
— Иногда это очень удобно, — кивнул Бретт.
— Тогда твоя скромность не такая твердокаменная, как я думала.
Она выскользнула из-под покрывал и оделась в костюм в желто-зеленую вертикальную полоску. Бретт старался не смотреть, как девушка одевается, но глаза его не слушались.
— Через полчаса у меня проверка инструментов, — сообщила Скади. — А потом я выплываю на дежурство.
— А что я должен сделать насчет… ну, насчет регистрации?
— Я о тебе уже доложила. Я управлюсь через несколько часов. Гулять не ходи: можешь заблудиться.
— Мне нужен проводник?
— Друг, — поправила она и вновь быстро улыбнулась. — Если проголодаешься — еда вон там. — Девушка указала на альков в противоположном конце комнаты. — Когда я вернусь, ты зарегистрируешься. Или за тобой кого-нибудь пришлют сюда.
Бретт обвел взглядом комнату, чувствуя, как она съежится, когда Скади уйдет, и ему нечего будет делать.