Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Спарроу перешел к Боннетту и принялся внимательно изучать монитор ультразвукового блока.
— Та стая ушла в угол северо-восточного квадрата.
— У них возникло отвратительное предположение, — сказал Боннетт.
— Ты уверен, что с Джо все в порядке? — спросил Спарроу.
— Когда я оставил его, все показатели были в норме.
— М-м-м, — кивнул Спарроу. — Вражеский командир совсем не глуп. Он располагает недостаточной информацией. Поверхностные течения идут в том направлении, — Спарроу указал в нижнюю часть экрана. — К югу — радиоактивные воды после взрыва Британских островов. Он знает, что мы не повернем на восток, чтобы не попасть в зону обнаружения береговых станций. Следовательно, мы ушли по течению.
Боннетт указал на очерченную красным цветом радиоактивную зону к западу от Британских островов.
— Командир, там текут в направлении на юг холодные течения.
— Ты читаешь мои мысли, — произнес Спарроу.
— Там вряд ли такой же высокий фон, как на поверхности, — уточнил Боннетт.
— Это в большой степени зависит оттого, насколько нам удастся следовать в определенном температурном слое, — ответил Спарроу.
— Все равно, что лезть в трубу с односторонним движением, — заметил Рэмси. — Мы должны следовать в термальном течении с чистой водой. А если придется пересекать зоны с радиоактивной водой? Вот о чем речь.
— Дай-ка я прикину, — произнес Спарроу и достал из кармана лист бумаги, написал что-то, посмотрел, еще написал и проверил записи.
— Держать курс 197 градусов. Это наш единственный шанс, — заключил он.
— А что делать с Джо? — спросил Боннетт.
— Схожу проверю, как он. Останься здесь с Джонни. Сообщи, если уровень загрязнения воды за бортом достигнет 1000 миллирентген.
— Есть.
«Таран» шел курсом на юго-восток, подбираясь все ближе и ближе к отравленному побережью Шотландии, все больше выходя на мелководье. Относительно чистое, не зараженное радиацией термальное течение становилось все уже. Наконец его ширина уменьшилась до значения 120 футов: двойной диаметр лодки.
Из лазарета вернулся Спарроу.
— С ним все в порядке, нет остаточных явлений.
Он подошел к пульту управления буксиром.
— Что с двадцать седьмым отсеком? Как неустойчивость?
— Отсутствует. Мы не идем подолгу на одной глубине, следовательно, нет возможности проверить его при постоянном давлении. — Рэмси взглянул на пульт локатора, разглядывая зеленый экран осциллографа. — Ни одной лодки Восточного Альянса, — повернулся он к Спарроу. — Может, рискнуть и послать личинке контрольный импульс? Было бы неплохо поработать с относительными плотностями.
Спарроу, вытянув нижнюю губу, смотрел на экран осциллографа.
— Хорошо. Но только один.
Рэмси установил соответствующие параметры на пульте управления буксирами и нажал кнопку ультразвукового импульса. Приборы зафиксировали аварийное состояние, запредельные временные показатели относительных плотностей.
— Балластный отсек не в порядке.
Рэмси сверил внешние и внутренние временные импульсы.
— В балласте нефть, — сказал он. — Внутри вследствие давления появилась трещина.
— И мы рисуем по поверхности нефтяными пятнами! — рявкнул Спарроу. — Если Восточный Альянс поднимет над этой территорией воздушные патрули, они засекут жирное пятно! И получат великолепный рисунок нашего курса.
Рэмси повернулся к таймеру.
— До рассвета четыре часа. И что делать воздушным патрулям Восточного Альянса в этих зараженных водах?
— Не знаю, но мне бы хотелось, чтобы они…
— Что случилось? — в дверях стоял Гарсия.
— Тебе лучше не вставать. Иди обратно в лазарет, — сказал Спарроу.
— Со мной все в порядке, — он зашел в центральный пост. — Что происходит?
— У нас потекла нефть, — сказал Боннетт.
Гарсия тут же бросил взгляд на экран ультразвукового монитора.
— Пресвятая Мария! Что же мы делаем здесь, в глубине?
— Лес, поднимаемся. Джонни, следи за наружным радиационным фоном, — скомандовал Спарроу. — Отмечай каждое увеличение показателя на 1000 миллирентген. Если поврежденный нефтяной отсек начнет выпускать нефть, сообщи немедленно.
Он повернулся к Гарсии, некоторое время пристально его изучая.
— Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы заняться починкой личинки?
— Почему бы нет? — пожал плечами Гарсия. — Я прекрасно отдохнул. Что же мне было делать?
— А напиться. Куда ты подевал бутылку? — спросил Боннетт. Он нагнулся, чтобы повернуть диски горизонтальных рулей.
— Два градуса, не больше, — рявкнул Спарроу.
— Два градуса, — подтвердил Боннетт.
Гарсия вышел за дверь и отправился по трапу в машинное отделение.
— На счетчике 2200 миллирентген. Давление 690 фунтов на квадратный дюйм, — доложил Рэмси.
— Потери нефти? — спросил Спарроу.
— Пятьдесят пять галлонов [95] в минуту. Теряем постоянно.
— Заменю тебя здесь, Джонни, а ты отправляйся на помощь Джо, — приказал Спарроу.
Рэмси вышел из-за пульта, прошел через дверь на трап. Четыре электрических двигателя напоминали гудящие пчелиные ульи, тускло мерцали в свете резервных ламп их серые металлические корпуса. Сквозь густую сеть трапов, перекрытий и лестниц Рэмси мог видеть, как высоко над его головой около выходного люка стоял Гарсия, разматывая страховочный трос и готовясь к выходу за борт.
95
1 галлон равняется 4,54 литра.
Рэмси поднялся по трапу и подошел к нему.
— Похоже, Джо, что и мне придется искупаться во второй раз.
Гарсия обернулся, но сразу же переключился на работу.
— Это купание только для меня.
Наклонившись, Рэмси потянул за трос.
— Почему?
— Я самый хороший пловец. Поэтому…
— Мне почему-то показалось, что ты, возможно, боишься воды.
Гарсия усмехнулся, но потом нахмурился.
— Я повинен в смерти человека во время игры в водное поло. Сломал ему шею. Но тогда все-таки была игра. А теперь — дело.