Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Это случалось с пленными мужчинами, и то же произойдет с женщиной. Такая жалость. Ее плоть будет пригодна только на то, чтобы пойти в Котел.
Он поднялся, опустил маску и сказал:
— Свяжите ее и отнесите в Муравейник. Не дайте ей сбежать. Двое отправляйтесь к ее домику и откатите его в Муравейник. Уничтожьте все следы. Не должно остаться ни одного следа пребывания этой женщины и ее напарника в окрестностях Муравейника. Проверю лично.
Приказания слетали с его губ так, как учил его Харви, но он испытывал какое-то отчаяние от необходимости отдавать такие приказы. Ответственность свалилась на него слишком неожиданно. Частично Салдо понимал, что Харви выбрал своим заместителем молодого работника
— Те, кто свободен, — сказал Салдо, — проследите, чтобы были уничтожены все следы. Я не знаю, кто и на что из вас способен, как знал Харви, но вы это знаете. Разделитесь в соответствии с вашими способностями. Никто из вас не должен возвратиться в Муравейник, пока не будут уничтожены все следы. Я останусь и проверю, все ли сделано.
Салдо нагнулся, поднял фонарь, оставленный рядом с телом женщины, и, погасив, положил его в свой карман. Работники уже связали ее и были готовы к обратному пути. Салдо опечалило, что он никогда ее больше не увидит. Ему не хотелось присутствовать при допросе. Внезапная ярость, вызванная глупостью Внешних, поразила его. Такие дураки! Что бы с ней ни случилось, она это заслужила.
Салдо посмотрел на своих людей. Они деловито исполняли его приказания и казались довольными, но он ощущал скрытое чувство неопределенности. Они знали, как он молод и неопытен. Они слушались его по привычке. В действительности, они слушались Харви. Но Харви допустил фатальную ошибку. Салдо пообещал себе, что никогда он такой ошибки не допустит.
— Встаньте на корточки и прочешите все вокруг, — сказал он. — Две маски разбились, и осколки необходимо собрать. Все.
Сквозь высокую траву Салдо отправился туда, где двое из его группы готовили машину и домик на колесах к транспортировке в Муравейник. Она приехала этим путем. Как странно, что они, готовые к оплодотворению, свободно разгуливают по лесу вместо того, чтобы заняться поисками лучшего партнера для спаривания. По правде говоря, они совсем не были похожи на Праматерь. Они просто дикие, готовые к оплодотворению женщины. Когда-нибудь, возможно, когда появится много ульев, таких диких женщин будут захватывать и спаривать оптимально-принудительно или их будут стерилизовать и направлять на полезные работы.
Некоторые из потревоженных животных вернулись, привлеченные, без сомнения, любопытством. Они сбились в кучу на поляне ниже того места, где работала группа, и наблюдали за ее действиями. Запах крови и шум держали их на расстоянии, и угрозы они не представляли. Животные не видели работников, но те видели их. Салдо, держа станворд наготове, занял позицию между животными и группой. Хорошее воображение способно оградить от неожиданного. Если животные попробуют напасть, один залп его станворда отбросит их назад.
Передвигаясь, Салдо смотрел через маску в сторону далекого зарева над городом, его слабого отражения в тучах. Маловероятно, что кто-нибудь на таком расстоянии мог услышать выстрелы, но даже если они и слышали, то, будучи благоразумными, горожане научились сдержанности и осторожности, когда дело касалось Неприступной долины. Кроме того, Муравейник имел там буфер в лице шерифа Линкольна Крафта. Рожденный в Муравейнике, Крафт был одним из лучших и успешных его представителей во Внешнем мире. Другие наблюдатели в городе маскировались под обычных Внешних. Во Внешнем мире их представляли даже еще более важные лица. Салдо видел двух во время их посещения Муравейника: сенатор и судья. Они занимали высокие посты, которые, придет время, не будут более нужны.
Звуки, порождаемые деятельным исполнением его приказов, успокаивающе действовали на Салдо. Он втянул носом воздух и ощутил запах пороха. Только обитатели Муравейника смогут сейчас распознать этот запах — слабый след среди множества других запахов.
Животные начали успокаиваться, и некоторые из них принялись щипать травку. Это обеспокоило Салдо. Сбитые в кучу, они не вызывали искушения, но он понимал, что его работники были выведены из равновесия. Кто-нибудь мог не выдержать и убить одинокое животное. Этому необходимо воспрепятствовать. Это пастбище когда-нибудь станет собственностью Муравейника, и у них будет собственный скот. Но сейчас нельзя допускать действий, способных привлечь нежелательное внимание.
Салдо вернулся к своим работникам, предупреждая низким голосом, что они не должны убивать животных. Нужно дать время земле спрятать следы, не замеченные ими. Так долго, как возможно, здесь не должны появляться что-то подозревающие Внешние.
В будущем, говорил себе Салдо, возникнут новые Муравейники, многие из них отпочкуются от того, которому он сегодня служит и ради которого он должен скрыть все следы своего пребывания здесь от Внешних. Сейчас они должны проявлять осторожность, чтобы защитить свое будущее. Они обязаны перед лицом поколений еще не родившихся работников.
Глава 23
«Наши основные бридинг-ветви следует проектировать с учетом нужд Муравейника. Здесь мы идем по лезвию бритвы в отличие от насекомых, давших нам модель выживания. Их жизнь начинается, как и наша, с оплодотворения единственной клетки, но далее чудо рождения у нас и у них отличается. Если у нас развивается один человеческий эмбрион, то насекомые способны к воспроизводству до четырех миллиардов себе подобных. Мы можем увеличить рождаемость во много раз, но нам никогда не достигнуть их плодовитости».
По пробитой тропе со стороны Муравейника спускался работник, знаками пытаясь привлечь к себе внимание Салдо. Признаков рассвета пока не наблюдалось, но становилось, как это часто бывает перед рассветом, холоднее. Работник остановился перед Салдо и заговорил низким голосом:
— Кто-то приближается со стороны Муравейника.
— Кто?
— Думаю, сам Хеллстром.
Салдо обратил свое внимание в направлении, указанном работником, и узнал идущего по походке. Да, это был Нильс. На лице у него была надета маска, но в руках не было оружия. Салдо испытал облегчение и одновременно приступ неудовольствия. Его решения были правильными, но Хеллстром решил прийти сам. Но тут же он упрекнул себя. Он почти услышал упрек в стареющем голосе Харви:
— Разве не так следует поступать?
Руководитель Муравейника не мог поступить иначе. Эта мысль восстановила у Салдо уверенность в себе, и он спокойно приветствовал Хеллстрома.
Хеллстром остановился, не доходя нескольких шагов до Салдо, и осмотрелся, прежде чем задавать вопросы. Он заметил Салдо в ту секунду, когда тот узнал его. Это выразилось в движениях Салдо. Потеря старого Харви глубоко огорчила Хеллстрома, но он отметил с одобрением, что Салдо сделал все необходимое. У Салдо были хорошие защитные инстинкты.