Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Хви едва не задохнулась, от осознания сказанного в груди ее появился жуткий холод.
— Отви Йак? — спросила она.
— Ты подозревала его?
— Он мне просто не нравился, и мне говорили, что… — Она пожала плечами, окончательно все поняв. — Что с ним случилось?
— С настоящим? Он мертв. Это обычная тактика Танцующих Лицом в подобных обстоятельствах. Мои Говорящие Рыбы получили приказ убить всех Танцующих Лицом в твоем посольстве.
Хви промолчала, но по щекам ее потекли слезы. Это объясняет пустые улицы и загадочное «да» Антеак. Это объясняет очень многое.
— Говорящие Рыбы будут помогать тебе до тех пор, пока ты не сделаешь новые назначения, — сказал Лето. — Мои гвардейцы будут хорошо тебя охранять.
Хви смахнула слезы с лица. Инквизиторы Икса будут в бешенстве от такого поведения тлейлаксианцев. Поверят ли на Иксе в ее рапорт? Весь персонал ее посольства замещен Танцующими Лицом! В такое трудно поверить.
— Так они сменили всех? — спросила Хви.
— У Танцующих Лицом не было никаких оснований оставлять кого бы то ни было в живых. Следующей должна была стать ты.
Хви содрогнулась.
— Они так долго тянули, потому что им надо было с особой тщательностью скопировать тебя, чтобы обмануть меня. Они не знают всех моих способностей.
— Значит, Антеак…
— Сестры Общины, как и я, могут отличать Танцующих Лицом от настоящих людей. А Антеак… что ж, она очень хорошо умеет делать то, что делает.
— Никто не доверяет тлейлаксианцам, — сказала Хви. — Почему их не истребили?
— Специалистов надо использовать, но понимать при этом, что они ограниченны. Ты удивляешь меня, Хви. Я не подозревал, что ты столь кровожадна.
— Но тлейлаксианцы… они слишком жестоки, чтобы считать их людьми. Они не люди!
— Уверяю тебя, что только люди и именно они могут быть столь жестокими. Я и сам иногда бываю жесток.
— Я знаю, господин.
— Но только когда меня провоцируют, — продолжал Лето. — Единственные люди, которых я хотел уничтожить, — это сестры Бене Гессерит.
От изумления Хви потеряла дар речи.
— Они очень близки к тому, чем они должны быть, но одновременно очень далеки от этого, Хви вновь обрела способность говорить.
— Но в Устном Предании сказано…
— Да, там говорится о религии Преподобных Матерей. Когда-то они создали особую религию для специфического общества. Они назвали это инжинирингом. Это не слишком сильно тебя поразило?
— Это бессердечно.
— Действительно. Результаты вполне соответствовали их ошибке. Несмотря на все грандиозные попытки достичь экуменизма, в Империи продолжали процветать многочисленные религии, люди поклонялись своим божествам и самозваным пророкам.
— Вы изменили это положение, господин.
— В какой-то степени. Но боги умирают с большим трудом, Хви. Мой монотеизм господствует, но исходный пантеон продолжает существовать. Он ушел в подполье и продолжает жить, прикрываясь различными масками.
— Господин, я чувствую в ваших словах… — она тряхнула головой.
— Такой же холодный расчет, как и в действиях Общины Сестер?
Хви кивнула.
— Фримены обожествили моего отца, великого Муад'Диба. Правда, он не слишком хотел, чтобы его считали великим.
— Но были ли фримены…
— …правы? Моя дражайшая Хви, они были очень понятливы во всем, что касается власти, и им хотелось обрести законного наследственного властителя.
— Мне… очень неприятно это слушать, господин.
— Я вижу. Тебе не нравится идея о том, что, по-видимому, любой человек может стать богом, не прилагая к этому чрезмерных усилий.
— Вы говорите об этом, как о какой-то мелочи, господин, — голос Хви стал отчужденным и испытующим.
— Уверяю тебя, что кто угодно не может стать богом.
— Но вы неявным образом утверждаете, что унаследовали свою божественность от…
— Не вздумай сказать это Говорящим Рыбам — они очень остро реагируют на всякую ересь.
Хви почувствовала, что у нее пересохло во рту.
— Я говорю это только для того, чтобы защитить тебя, — сказал он.
— Благодарю вас, господин, — произнесла Хви едва слышным голосом.
— Моя божественность проявилась тогда, года я объявил фрименам, что не стану больше отдавать племенам воду мертвых. Ты знаешь об этой воде?
— В дни Дюны это была вода, которая добывалась из тел умерших, — ответила она.
— Ах да, ты же читала Ноя Аркрайта.
Хви выдавила из себя некое подобие улыбки.
— Я объявил моим фрименам, что отныне вода мертвых будет посвящаться Верховному Божеству, имя которого останется до поры в тайне. Но я объявил также, что по щедрости своей позволяю им по их усмотрению распоряжаться этой водой.
В те времена вода была, вероятно, самой большой драгоценностью.
— Еще какой! И я, как представитель этого безымянного Божества, осуществлял снисходительный контроль за использованием воды. Это продолжалось триста лет.
Она прикусила губу.
— Мы, кажется, что-то вычисляем? — насмешливо поинтересовался Лето.
Она кивнула.
— Так оно и было в действительности. Когда пришло время освятить воду моей умершей сестры, я представил фрименам чудо. Из урны Гани заговорили Атрейдесы — все и своими голосами. В тот момент фримены поняли, это я — их Верховное Божество.
Хви отказывалась понять это откровение, от которого ее охватил страх. Она заговорила дрожащим голосом:
— Мой господин, вы говорите мне, что вы в действительности не Бог?