Весь из себя !
Шрифт:
Впихнулся, втесался, вмялся. Последним. Некуда уже, некуда! Все-таки сзади очень мягко, почти бестелесно вместился еще пассажир. Мареев нащупал заготовленный пятак, выпростал руку, протянул было ее туда, вперед, в автобусный кашеворот. Задержался на миг и, чуть откинув голову, спросил за спину:
– Будете передавать?
– Проездной, - сказал бестелесный.
Марееву очень захотелось обернуться и посмотреть. Характерный голос! Чуть квакающее "р", баритон с трещинкой. Неужто? Повернутъся бы. Вроде случайно. Да тут и не пошевелиться. Ничего! Вот на остановке все равно
Не успел. Ведь надо "вроде случайно", а не сразу - зырк! И когда он все же оглянулся, то увидел только спину - тонкокожий черный плащ, крепкий кирпичный затылок, подобранный под "бокс". Та-ак! К чему бы? Да какое Марееву дело, в конце-концов! Креститься надо, если кажется.
Основная масса вывалилась. Стало просторно. Проехали ХРУЭМ ПРСТ. Холодильно-Рефрижераторная Усыпальница Экспериментальной Медицины. Перспективно-Ретроспективный Стационар Транквилизаторов... А, ну его! Через две - институт. Лучше Мареев пока за чтиво...
"Бэд стоял у отвесной Гряды. Гряда была в трех ярдах. Три ярда пустоты. Хранитель Мозга включил защиту - пустота была вязкой, непробиваемой. Гарпун должен впиться в край Гряды. Струя, бьющая из основания Гарпуна, мгновенно застывала прочной, туго натянутой струной. Взобраться по струне - дело минуты для Бэда. Но три ярда пустоты не пропускали Гарпун - он раз за разом падал к ногам Бэда, наткнувшись на невидимую защи..."
Мареев резко вскинул голову от книги. Он почувствовал на себе взгляд и на сей раз не стал церемониться. Но никакого плаща, никакого затылка. Просто две соплюхи пялились громадными глазищами. Да нет, глаза как глаза. Просто обведены сразу и зеленым, и бордовым, и черным. Вот мода! То ли у проституток волна пошла: работать под малолеток. То ли у малолеток: работать под проституток. И реакция на его взгляд... Раньше хихикнули бы о чем-то своем и спрятались. А эти ухмыльнулись о чем-то своем и продолжают глазеть.
А с другой стороны! Почему нет? Есть на что посмотреть. Молодой блестящий инженер, интеллектуал - "Мертвые не потеют" в оригинале читает, вчера толпу хулиганов победил. Во цвете лет, в расцвете сил. Самое время таким соплюхам почтительно шептаться о нем и поедать глазами. Что они и делали. Сквозь шепоток проступало: "тусовка", "по видику", "я сразу зависла" и почему-то: "но скажу, потому что не могу молчать и выдерживать"...
Мареев сделал вид, что продолжает читать, а сам непроизвольно прямил спину, слегка выпячивал челюсть, скупым жестом перекидывал страницу за страницей: во как я быстро читаю! Сам же иронизировал внутрь: пижонство в человеке неискоренимо. Тебе это надо? Нет. Так... Настроение! Тренажер, Танька, Таисия. Кстати, Тренажер! Пора. Так и проехать недолго.
Соплюхи, нашушукавшись, догнали его уже на автобусной ступеньке:
– Вы не распишетесь?
– одна протягивала фломастер, другая пальцами натянула собственную майку (а больше не на чем).
Мареев по-взрослому снисходительно подмигнул и шагнул на тротуар. Двери схлопнулись, автобус увел малолеток дальше. Обойдутся. Пижонство пижонством, но автограф - перебор. Или они теперь так шутят?
Громкая связь на входе в институт занудно оповещала:
– Всех, кто не прошел ежегодный медицинский осмотр, настоятельно просим закончить его в кратчайший срок. Напоминаем: завтра последний день. Все непрошедшие не будут допущены...
Подождут, никуда не денутся. Не сегодня. Завтра. А сегодня - и-иэх!
– Тренажер! Завтра, завтра, не сегодня - так... м-м... говорят труженики, жертвуя даже здоровьем ради новых успехов в труде, да!
Мареев миновал вестибюль, обогнул четырехметровую фантазию "Мирная НТР" - эбонитовые шары, никелированная путаница металла, оргстеклянное разноцветье. Вперед!
Назад! В проходной инженерного корпуса он налетел на заклиненную "вертушку". Перехватило в груди. Больно, черт!
– Стой! Куда?
– На работу!
– еще спасаясь утренним настроением, через силу сказал Мареев.
– Пропуск!
– Да вот же пропуск!
– Чей!
– Мой, мой! Чей же еще!
Настроение растаяло, воспарило раздражение. Вышел, паразит, на пенсию и куражится. А до пенсии, интересно, над кем измывался? Тараканище! Мареев, как дебилу - букварь, сунул книжку в усы вахтеру.
Тот ловко цапнул пропуск. Долгим взглядом изучил фотографию. Долгим взглядом изучил Мареева. Потом - опять фотографию. Потом опять... Как дебилу демонстрируя: кого решил обмануть, ишь нашелся!
– Пропуск я передам куда следует!
– объявил вахтер и, опустив плексигласовый щит, наглухо закуклился в своей будке. Стал набирать номер по местному телефону.
Мареев проследил: 34-03. Начальнику первого отдела. Вот гад! Первый отдел-то тут при чем! Да и вообще что за дела! Тренажер ждет! Пропуск отобрал! Власть вкушает!
Мареев треснул кулаком по будке. Вахтер, шевеля ответственными губами, докладывался. Мареев треснул еще раз. И еще. Вахтер солдатски кивал в трубку. Выпорхнул обрывок: "который обманной внешностью". Закончил разговор, осмыслил глаза, обнаружил Мареева на прежнем месте. Приподнял щит на сантиметр, чтобы только звук проходил. Звук прошел:
– Иди-иди отсюда! Я по начальству доложил!
Мареев пошел. Он пошел к местному телефону тут же на стене. Сейчас он этому вахтеру! Он ему!.. Так они в своей охране и делают план в борьбе за дисциплину. Промурыжат у "вертушки", бдительность проявят, а потом: "Гражданин опоздал!"
Вчера хоть бомбу проноси, а сегодня... И так чуть не проспал, в последнюю минуту успел! Его Тренажер ждет, его работа ждет, парни ждут, а тут!.. Он сейчас непосредственно Кириллову позвонит, он ему скажет!
Мареев, суча ногами от ярости и нетерпения, слушал длинные гудки. Где они все?! А, отозвались! Люська, секретарь.
– Люсь! Ну-ка, дай Кириллова!
– А кто это?
– непробиваемый тон охранницы начальника. Люська есть Люська.
– Я это, я! Мареев!
– С-сейчас...
– голос у Люськи стал перепуганным. Странно перепуганным.
– Слушаю. Кириллов...
– и этот какой-то контуженный!
– Матвей!
– распаленно задышал Мареев.
– Ты начальник кабэ или кто?! Тут меня этот кретин не пропускает!