Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
Руслан, почти догнавший ее, принял отчаянное решение. Он прыгнул вниз, схватив в этом прыжки женщину и оторвав ее от лестницы.
Коля подставил был руки, чтобы их удержать, но они упали рядом с ним.
Женщина начала пронзительно и заунывно кричать.
Руслан с трудом поднялся и тут же упал — нога у него подкосилась. Видно, сломал.
Коля сначала потянул в сторону визжавшую женщину, затем помог отползти Руслану.
Люди стояли у лестницы, ждали чего-то.
Гронский все еще уговаривал жену:
— Я буду тебя поддерживать, я тебя не отпущу.
— Нет! — кричала она. — Ты же сказал, что нас спасут. Мы будем ждать, что нас спасут…
И тут — будто мольбы Верочки донеслись до небес — над ними появился вертолет.
За шумом пожара и криками они его не услышали — только когда луч его прожектора упал на крышу, все поняли, что с неба пришло спасение.
Это был большой военный вертолет. Он был темнее неба. Зависнув надо самой крышей, он казался огромным, как дирижабль.
В брюхе вертолета образовался квадрат света. Все, кто был на крыше, потянулись к свету, поднимая руки… Наступила тишина.
И тогда стал слышен клекот вертолетного мотора.
По веревочному трапу, мягко упавшему на кровлю, ловко спустился офицер в комбинезоне.
— Спокойной, — сказал он, спрыгивая на крышу. — Без паники, товарищи.
— Я Гронский, директор химзавода. — Почему-то он первым оказался возле офицера.
— Я вас слушаю, — офицер оглядывал толпу, жмущуюся к нему. Он выглядел усталым, и Шубин догадался, что для него это не первая подобная миссия.
— Мне необходимо в штаб, — сказал Гронский. — Он организован?
— Да, — сказал офицер. — Давайте сначала возьмем женщин.
— Разумеется, — сказал Гронский. — Верочка, скорее, тебя же ждут.
Верочка закричала снова, что она упадет.
Сквозь ее крик прорвался резкий голос Гронского:
— Товарищ капитан, неужели вы не можете опустить машину ниже? Вы же видите, в каком состоянии женщины.
Люди толпились вокруг трапа, многие держались за него руками, будто боялись, что вертолет улетит.
— Да не толпитесь! — закричал офицер. — Чем спокойнее вы будете себя вести, тем быстрее мы вас всех погрузим.
Гронский уже поднимался по трапу, буквально волоча за ворот шубы свою жену. Офицер удерживал трап снизу, Верочка кричала, из люка высунулся солдат, чтобы принять первых беженцев.
— Шестьдесят восемь человек, — сказал Шубин.
— Ты всех пересчитал? — удивилась Эля.
— Я хорошо учился в школе. Ты будешь пробиваться туда? За раз ему всех не взять.
— Нет, я с тобой, — сказала Эля.
— Тогда у меня есть предложение, — сказал Шубин.
— Пошли скорее, — сказала Эля, — пока можно спуститься.
Шубин опустил капюшон аляски и затянул молнию, чтобы спрятать Элины волосы. Он тронул кончик ее носа.
Эля улыбнулась.
Шубин спускался по лестнице первым. Эля за ним. Шубин думал, что страхует ее, а Эля спускалась так, чтобы успеть протянуть руку, если Шубин будет падать.
Пламя хваталось за лестницу. Было очень жарко.
— Терпи! — крикнул Шубин, но Эля не услышала.
Шубину казалось, что залез в духовку. Вспыхнули волосы — он догадался, что вспыхнули волосы, потому что стало больно голове. На какое-то время ему стало так жарко и так горяч был воздух, которым приходилось дышать, что он потерял Элю из виду.
Неизвестно, смогли бы они прорваться, если бы порыв ветра не рванул с такой силой, что пламя отлетело от лестницы… Потом была последняя ступенька, он упал, но Коля был там, он все еще стоял у лестницы. Он подхватил Шубина, потом Элю.
— У тебя голова обгорела, — это были первые слова Эли.
— Лучше расти будут, — сказал Коля, — Как в лесу.
Шубин провел рукой по голове. В ушах страшно гудело. Волосы были короткие, неровные, ежиком.
— Больно, — сказал он.
— Пройдет, — сказала Эля. — У мамы мазь есть от ожогов. Из трав.
И сказав «мама», Эля мысленно перенеслась к себе домой. Шубин как бы потускнел в ее глазах — она заторопилась…
— Мне надо, — сказала она. — Мне надо, Юрочка, ты не сердись.
— До свидания.
— Погоди, — сказал Коля, — сейчас по городу опасно ходить. Кто знает, где этот газ затаился.
— Коля прав, — сказал Шубин. — Погоди, отдышусь, пойдем вместе.
Эля затихла. Шубин так и не спросил, не обожглась ли она. Рукав аляски оплавился — из него торчала обгоревшая подкладка.
Руслан лежал на снегу и выл сквозь зубы.
— Потерпи, — сказал Шубин, — мы «скорую» вызовем.
— Найдешь здесь «скорую», — зло сказал Руслан. — У меня нога сломана, понимаешь?
— Вы идите, — сказал Коля. — Я знаю, что у Эли ребенок дома, я знаю. А я не уйду, я помощь найду.
— Увидимся, — сказал Шубин, пожимая руку Коле.
— Обязательно увидимся, — сказал Коля и широко улыбнулся, как будто все плохое в его жизни уже кончилось. — Если вы меня, конечно, узнаете.
Шубин поглядел наверх. Вертолет все еще висел над крышей, и на той части трапа, что была видна снизу, висели люди. Они очень медленно поднимались вверх. Порывы ветра раскачивали трап и заставляли людей замирать, вцепившись в перекладины.
Вдруг вертолет загудел сильнее, перекрывая шум пожара, и резко пошел вверх.
— Смотри, что делает, гад! — воскликнул Руслан, который тоже смотрел на вертолет.
И только в следующее мгновение Шубин понял, что произошло.
В том месте, где за секунду до того был вертолет, возник клуб дымного пламени. Раздался зловещий утробный грохот, поглотивший все оставшиеся звуки. Крыша провалилась внутрь. Вертолет уходил в сторону, быстро снижаясь, и люди, висевшие на раскачивающейся лесенке, казались тлями. Шубин понял, что пилот хочет как можно быстрее спуститься на вокзальной площади, чтобы спасти людей.