Весь мир - театр, а люди в нем придурки, вроде нас с тобой

Згоник Алена

– Прекрасная? Она же рыжая!

Чего, блин?

– Прекрати паясничать, Андрей, - не дав мне покрыть этого осла трехэтажным матом, Сережа ответил за меня. - У Маи очень яркая внешность, но это не дает тебе права поливать ее грязью.

– Я сейчас плохо поняла, вы что имели в виду под словом "яркая"? - вскинула я глаза на учителя, но он не обратил на меня особого внимания.

– К счастью,

я нашел решение, которое поможет сбить с тебя спесь.

Парень посмотрел на учителя псевдоудивленно, наверняка думая, что тот ничего ему сделать не способен. Учитель же усмехнулся.

– С этой недели ты будешь посещать мои занятия, чтобы принять участие в ближайшем спектакле. Так ты поймешь, что такое, когда над тобой смеются зрители, а они будут смеяться, обещаю.

– Сергей Владимирович! Вы чего? Почему нельзя было заставить помогать химику в его экспериментах или, может, мыть машины преподавателей, например? Зачем сразу к нам?

– Успокойся, рыжая, и ноги моей там не будет, - тихо сказал Андрей, глядя на учителя.

– О нет... Ты будешь там. Будешь прилежно заниматься и делать все, что я скажу, а, знаешь, почему? - Сереженька взял со стола какую-то бумагу и покрутил ей прямо перед носом парня. Единственное, что я заметила на ней, так это директорскую печать. А еще я заметила, как сузились глаза Андрея, и он стал шумно выдыхать, от чего его ноздри начали расширяться. Лицо у него было очень симпатичное: четко очерченные линии и яркие серо-голубые глаза, но, скорчив эту рожу, он стал походить на быка, который увидел красную тряпку. Немного устрашающе, но в какой-то степени даже комично.
– Убедился? Твой отец в курсе и очень даже "за". А Мая поможет тебе освоиться.

– Я?

– Ты, дорогая.

– У меня отец не директор, кто меня заставит? - вскинула я брови.

Учитель чуть наклонился и сказал, понизив голос:

– Мая...

Нет, черт возьми, не поступайте так со мной..

– Пожалуйста, выполни мою просьбу. Я же знаю, что могу на тебя рассчитывать.

– Хорошо, - все-таки сдалась я. Слабачка. Слабачка и неудачница.

Андрей резко встал с кресла и вышел из кабинета. Я проводила его взглядом и уже хотела последовать его примеру, как учитель окликнул меня.

– Держи.
– Он кинул мне бутылку газировки.
– Хорошо поработала.

Я улыбнулась и вышла из кабинета.

В школе практически никого не осталось, поэтому, сделав глоток из бутылки, я двинулась вслед за высокой спортивной фигурой Андрея в надежде, что, следуя за ним, я найду выход из здания гораздо быстрее, чем обычно, но когда он услышал мои шаги, повернулся и приблизился ко мне.

– А все из-за тебя, - чуть ли не прорычал парень.

–

Прости, что? Я тебе что, фокусы со сцены показывала, что ты ржал как ненормальный?

– Плевать мне на ваш театр, на твоего идиота-учителя, на тебя в особенности я класть хотел, рыжая дура! Откуда ты вообще взялась?

– Тебе родословная моя нужна или что?

Его ноздри снова начали расширяться. Я скорчила гримасу, пытаясь повторить это. Не знаю, получилось ли у меня, но надо будет попробовать перед зеркалом. Мой вполне мирный жест он воспринял так, будто бы я его дразнила (ну, ладно, признаюсь, дразнила). Парень двинулся ко мне с намерениями если не убить, то покалечить точно, ну и в страхе я ничего не нашла лучше, чем вылить на него остатки газировки.

Его это и правда остановило. Он встал, как вкопанный, и посмотрел на свою рубашку, на которой теперь вырисовывался живописный узор, в состав которого наверняка входила большая часть таблицы Менделеева. А потом он поднял на меня глаза. Вот тогда стало действительно страшно. Кажется, я перегнула палку...

Со всех ног я кинулась бежать в противоположную от него сторону, и, не найдя альтернатив, так как коридор был длинным, а моя выносливость ему значительно уступала, я забежала в ближайший кабинет, закрыла замок и подперла дверь спиной, мало ли что.

Через пару секунд дверь получила такой сильный удар, что еще немного, и ее сорвало бы с петель. А вот и то самое "мало ли что".

– Открой, сучка! Ты хоть знаешь, сколько стоит эта рубашка!?

– Я не шпионю за тобой, откуда мне знать!

Удары стихли, а потом послышался его тихий, спокойный, но до боли пропитанный злобой голос:

– Лучше тебе уйти из школы, потому что теперь тебе здесь будет непросто.

– Ты мне войну объявляешь, да?

– Именно. Пока, Рыжая, увидимся завтра.

Я повернулась лицом к двери и закричала прямо в щель:

– Не будет никакой войны, ясно тебе?! Я буду продолжать ходить в эту школу, что бы ты там не придумал!

Ответа не последовало. Даже не знаю, слышал ли он меня.

Я тяжело выдохнула.

Это что, получается... я попала, да?

1. Схватка первая. Ничья.

Обдумывая события предыдущего дня, я и подумать не могла, что это может оказаться чем-то серьезным. Дурацкие истории, которые волочились за Ярославцевым как конский хвост, никогда не вызывали у меня никаких опасений. И когда на каждом углу ученики говорили о том, что снова из-за Андрея кто-то ушел из школы или попал в больницу, я просто не обращала внимания на эти слухи. Кто же знал, что и мне случится иметь с ним дело?