Весь Роберт Маккаммон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Домой он шел улыбаясь.
И застал там свою маму, ползавшую в гостиной на коленях и скоблившую протертый ковер вокруг кресла, что стояло перед телевизором.
— Он возвращается! — сказала мама, и глаза ее дико сверкали на бледном лице. — Он звонил! В районе шести должен быть дома!
Два часа. Джуниор знал правила. На рассусоливание не оставалось времени. Он стряхнул ужас, грозивший расцвести внутри него, и посадил под замок. Затем поспешил мимо матери в свою маленькую темную комнату и начал наводить порядок на полках с книгами, расставляя их все в алфавитном порядке. Если и было что-то, чего требовал отец, так это порядка в этом хаотичном мире.
Ах, ну да… Было и еще кое-что.
Улыбнись,
УЛЫБНИТЕСЬ, Я СКАЗАЛ!
Закончив с книгами, Джуниор взялся за одежду. Синие тряпки — к синим, белые — к белым, затем красные, потом зеленые. Завязать на всей обуви шнурки. Носки свернуть в идеальные комочки. Всему свое место, и все на своих местах.
— Помоги мне! — позвала мама отчаянным голосом. — Джуниор, помоги помыть пол на кухне! Быстрее!
— Хорошо, мам, — откликнулся он и прошел на кухню, где мать оттирала желтую линолеумную плитку, которой никогда не стать совершенно чистой. Никогда-никогда, хоть сто лет ее скреби. Пусть даже с «Пятноудалителем».
В без пяти минут шесть они услышали, как его машина сворачивает на подъездную дорожку. Услышали, как заглох двигатель и открылась водительская дверца. Услушали, как он подходит к дому. А затем мама сказала сыну:
— Папочка дома!
Нацепив кошмарную улыбку, она шагнула к входной двери.
— Дорогой! — произнесла она, когда высокий, стройный мужчина в темно-коричневом костюме вошел в дом, неся чемоданчик с образцами товаров.
Она крепко обняла мужа и тут же, как можно быстрее, отстранилась.
— Как прошла поездка?
— Прошла, и ладно, — ответил отец. — Благодарю. Это единственная работа из мне известных, на которой можно позавтракать в Линчтоне, пообедать в Гаррисбурге и получить несварение в Фремонте. — Его более темные, чем у сына, глаза изучали их лица. — Шучу, — сказал он. — Как насчет парочки улыбок?
Мама разразилась веселым, натужным смехом. А Джуниор уставился в пол и улыбался до боли в челюстях.
— Подойди и обними меня, — сказал папа. — Знаешь, что такое «объятие»? Это приятное прижатие.
Джуниор подошел к отцу, и облапил его непослушными руками.
— Хороший мальчик, — сказал папа. — Знаешь, кто такой «мальчик»? Обтянутый кожей аппетит. Что у нас на ужин, женушка?
— Я собралась поставить в духовку несколько порций индейки.
— Порция индейки. — Папа кивнул. — Чудесно. Я не против. Отличный вечер для веселья. Индейка — это птица, которая расхаживала бы куда менее важно, если бы могла видеть будущее.
Их улыбки появились недостаточно быстро. Отец швырнул чемодан в кресло, и раздавшийся шлепок заставил мать и сына подпрыгнуть на месте.
— Черт возьми, куда запропастилась ваша радость? Здесь ведь не похоронное бюро, верно? Да я у мертвецов видел более широкие улыбки! И это не удивительно, ведь им не нужно платить налоги! Что с вами обоими не так? Вы не счастливы?
— Счастливы! — быстро ответила мама. — По-настоящему счастливы! Ведь так, Джуниор?
Джуниор заглянул отцу в лицо. Это было узкое лицо с острыми, суровыми скулами. Глаза — темные, глубоко посаженные. И на дне той темноты затаилась, свернувшись кольцами, ярость. Выскакивала эта ярость безо всякого предупреждения, но большую часть времени покоилась в голове отца, варясь там в рагу из бесконечных шуток и зубастых ухмылок. Когда она появилась на свет и почему, Джуниор не знал и полагал, что этого не знает даже сам отец. Ну а шутки были его доспехами и оружием, и он носил их, словно металлические шипы.
— Да, сэр, — ответил Джуниор. — Я счастлив.
— Вспомни, о чем я тебе говорил. — Отец уперся пальцем в грудную клетку сына. — Людям нравятся улыбки. Если ты заставишь людей улыбаться, тебя ждет успех. Люди всегда рады услышать шутку-другую. Они обожают смеяться. Знаешь, что такое «смех»? Это взорвавшаяся улыбка.
Палец переместился к уголку рта Джуниора и подтолкнул его вверх. Затем сделал то же самое со вторым уголком.
— Вот, — сказал отец. — Просто глаз радуется.
Мама отвернулась и прошла на кухню, чтобы поставить в духовку три замороженных ужина из индейки. Потом отец приступил к еженедельному обходу: бродил из комнаты в комнату, фонтанируя шутками и комментариями, которые считал забавными, и заглядывая между делом в шкафы и выдвижные ящики. Весь оставшийся вечер он проведет с Джоном у телевизора. Будет смотреть комедийные шоу и записывать в свой желтый блокнот шутки и остроумные ответы, которые ему особо приглянутся. Сырье для фабрики улыбок — так он это называл.
Шучу, Джуниор.
Улыбнись.
Иногда между третьим и четвертым вечерним сериалом, Джуниор открывал дверь и по лестнице спускался в подвал с грязным полом. Включив лампочку, он брал фонарь, который всегда лежал на своем месте, и направлялся в заднюю часть подвала, в дальний его закуток. Он поднимал картонную коробку и наблюдал, как в луче фонаря суетятся тараканы.
Сегодня в коробке кишели муравьи. Они проделали отличную работу. От бурундука считай одни кости остались, да и у котенка уже торчала наружу большая часть скелета. Это займет не слишком много времени. Однако, если это касалось его игрушек, Джуниору не хватало терпения. В подвале было очень сыро, стены покрывала плесень. Мальчик задавался вопросом, получит ли он скелеты быстрее, если перенесет мертвых тварей в более сухое место. Он поднял вторую коробку и посмотрел на свои новые приобретения. Он нашел дохлую летучую мышь в заброшенном доме рядом с церковью в трех кварталах отсюда, а птичку робин удалось вырвать из пасти кошки буквально вчера. Скоро они будут пахнуть не ахти как. Запах может просочиться в дом, когда чудесные летние деньки станут еще жарче. Джуниор хотел прикончить взрослую собаку или кота и понаблюдать за тем, как скелет животного проступает наружу. Но в таком случае вонь однозначно проникла бы в дом, и мама могла заглянуть в подвал и все обнаружить. Об отце он не особо беспокоился: его и клещами не оттянешь от комедий и желтого блокнота с шутками.
Однако если он собирается взяться за поиск более крупных игрушек, ему, возможно, стоит хранить их где-нибудь в другом месте.
В девять сорок Джуниор сидел в гостиной и смотрел, как отец храпит в своем кресле. На кухне мама повисла на телефоне, болтая со своей подругой Линдой Шапона, которая жила через несколько улиц от них. Они вместе ходили в старшую школу, и сейчас Линда владела салоном красоты на Керредж-авеню. Обычно мама большую часть вечера говорила по телефону. Это был ее единственный путь к спасению. Телевизор работал — показывал последние из вечерних комедий. Желтый блокнот соскользнул на пол, и Джуниор поднял его, чтобы посмотреть, что там понаписал отец.
Написанное было трудно прочитать. Ручка не пощадила бумагу. Джуниору удалось разобрать лишь несколько фраз в нагромождении нацарапанных шуток и каламбуров. Строчки переплетались и наползали одна на одну, точно гнездо из веток шиповника.
Босс. В офисе — гром, дома — молчком.
Какой любимый цвет любого дипломата? В клеточку.
Рай — это место, где бог оплачивает все счета.
Отцу всегда видней. Даже если он слепой.