Вещие сестрички
Шрифт:
Похоже, впору. Госпожа Ветровоск гордо выпрямилась и властно простерла руку в сторону очага.
– Очень хорошо, за дело. – Затем высокомерно уставилась на старинные часы. – Голову ему с плеч! – приказала она и мрачно улыбнулась.
Внезапно матушка застыла. В ушах ее зазвенели крики, грохот лошадиных копыт, смертельный шепот стрел и влажное чавканье, с которым наконечник пики входит в плоть. Залпы один за другим эхом прокатывались в черепе. Меч рубил по щиту, или другому мечу, или кости. Годы пронеслись перед
Госпожа Ветровоск очень осторожно сняла корону с головы – не без труда, вещь явно не желала покидать свое место – и положила на стол.
– Так вот что значит быть королем, – тихо заметила матушка. – И почему они все так этого жаждут?
– Сахару не желаете? – спросила из-за спины Маграт.
– Надо родиться глупцом, чтобы возмечтать стать королем.
– Простите, что?
Матушка обернулась.
– Не заметила, как ты вошла. Что ты сказала?
– Сахар в чай добавить?
– Да, три ложки, – поспешно попросила матушка.
Одной из немногих горестей в жизни госпожи Ветровоск было то, что, невзирая на все усилия, она достигла пика карьеры с лицом, похожим на румяное яблочко, и полным комплектом зубов. Никакие чары не могли заставить бородавку укорениться на ее симпатичной, пусть и немного вытянутой физиономии, а злоупотребление сахаром дарило лишь неиссякаемую энергию. Колдун, к которому матушка обратилась за советом, объяснил, что виной всему ее метаболизм. По крайней мере, это позволило госпоже Ветровоск ощущать легкое превосходство над подругой, ибо та, похоже, этим самым метаболизмом не обладала вовсе.
Маграт послушно насыпала три полные ложки с горкой, с тоской размышляя, что было бы приятно, кабы время от времени ее хоть кто-нибудь догадывался благодарить.
Внезапно молодая ведьма ощутила на себе пристальный взгляд короны.
– Тоже это чувствуешь? – спросила матушка. – Я же говорила. Короны взывают к людям!
– Жуть какая.
– Нет, нет. Просто такова уж она есть, корона. Ничего не может с собой поделать.
– Но это магия!
– Такова уж корона, – повторила госпожа Ветровоск.
– Она пытается заставить меня ее примерить, – сказала Маграт, уже протягивая руку к вещи.
– Да.
– Но я должна быть стойкой.
– Я тоже так думаю, – заверила матушка с внезапно одеревеневшим лицом. – Чем там Гита занята?
– Подмывает ребенка в раковине, – рассеянно ответила Маграт. – Но как нам тогда спрятать такую вещь? Зарыть где-то очень глубоко?
– И ее выкопает барсук, – устало предсказала матушка. – Или случайный золотоискатель. Или вокруг нее прорастут корни дерева, дерево повалит бурей, кто-нибудь наткнется на ствол, подберет корону…
– Если только он не такой же стойкий, как мы, – отметила Маграт.
– Разумеется, – поддакнула матушка, разглядывая свои ногти. – Хотя главная трудность с коронами не в том, как их надеть, а как их снять.
Маграт взяла венец и повертела в руках.
– Вообще-то не сильно он похож на корону.
– Так понимаю, ты много их перевидала, – заметила госпожа Ветровоск. – И конечно, стала экспертом.
– Вообще-то немало. Обычно на них больше драгоценных камней и такие кусочки ткани посередине, – уперлась Маграт. – А эта невзрачная какая-то…
– Маграт Чесногк!
– Но ведь правда. Когда я училась у тетушки Вемпер…
– Земляейпухом.
– …земляейпухом, она брала меня с собой в Захребетье или Ланкр всякий раз, как в город приезжали бродячие актеры. Очень уж любила смотреть, как разыгрывают представления. Так вот, у актеров среди реквизита корон больше, чем у дурака махорки, хотя… тетушка говорила, что они из жести и бумаги. А драгоценные камни – просто стекляшки. Но право, выглядели те короны куда внушительнее, чем эта. Не странно ли?
– А подделки часто убедительнее оригиналов, это все знают, – ответила матушка. – Но я бы не стала поощрять подобное ремесло. Кого они там разыгрывают в своих коронах?
– Ты не знаешь, что такое театр? – переспросила Маграт.
Госпожа Ветровоск, которая в жизни бы не призналась, что чего-то не знает, тут же заверила:
– Знаю. Это ж ваши новомодные штуки, не так ли?
– Тетушка Вемпер говорила, что театр – зеркало жизни, – продолжила Маграт. – Повторяла, что игра всегда поднимает ей настроение.
– Конечно, – подхватила матушка Ветровоск. – Чего ж не радоваться приличной игре. Эти игруны-то хорошие люди?
– Думаю, да.
– И бродят по стране, говоришь? – задумчиво повторила матушка, глядя на дверь судомойной.
– Повсюду. Я слышала, сейчас в Ланкре как раз остановилась одна труппа. Сама, конечно, не видела. – Маграт опустила глаза. – Негоже женщине в одиночку ходить в такие места.
Госпожа Ветровоск кивнула. Она глубоко одобряла подобные правила, разумеется, до тех пор, пока их не пытались применить к ней самой.
Матушка побарабанила пальцами по скатерти Маграт.
– Точно. Почему бы нет? Ступай скажи Гите, чтобы хорошенько укутала ребенка. Давненько я не видала хорошей игры в театр.
Маграт, как обычно, пребывала в восторженном состоянии. Театр представлял собой всего лишь несколько кусков разрисованной мешковины, деревянные доски на бочках и полдюжины скамеек на площади. Но в то же время умудрялся превращаться в Замок, Другую часть замка, Там же, только позднее, Поле боя – а ныне и вовсе изображал Дорогу за городом. И все было бы идеально, кабы не госпожа Ветровоск.