Вещие сестрички
Шрифт:
— Давайте я приготовлю всем чай, — вставая с места, прожурчала Маграт и упорхнула в буфетную.
Оставшись вдвоем по обе стороны от стола, две старые подруги некоторое время сохраняли подчеркнуто учтивое молчание. Первой заговорила нянюшка Ягг:
— Смотри, как миленько она здесь все устроила! Цветочки… А это что такое со стен свисает?
— Пихтограммы, — брезгливо процедила матушка. — Насколько я вижу.
— Скажите пожалуйста… — вежливо протянула нянюшка Ягг. — Гляди-ка, всякие одеяния, волшебные палочки…
— В ногу со временем шагает, — фыркнула матушка. — Когда я
— Чего там, свои три пуда соли каждый должен съесть, — ответила не менее умудренная опытом нянюшка и пару раз легонько качнула дитя, прерывая его попытку расплакаться.
Матушка снова фыркнула. Трижды за свою жизнь побывав замужем, нянюшка Ягг стояла нынче во главе обширного клана отпрысков и внуков, рассеянных по всему королевству. Правда, заводить семьи и рожать детей ведьмам не воспрещалось. Здесь матушка была вынуждена уступить, хотя сама считала иначе. Матушка в третий раз не удержалась от пренебрежительного фырканья. И тут же пожалела об этом.
— А это что за запах? — недоуменно спросила она.
— Так-так, — сказала нянюшка Ягг, осторожно перекладывая ребенка на другую руку. — Пойду спрошу Маграт, у нее должны найтись чистые тряпки.
Оставшись одна, матушка почувствовала себя чуть неловко, как всякий гость, что остался один посреди хозяйской комнаты. Она даже погасила в себе мимолетный порыв подняться и рассмотреть корешки книжек в серванте, провести пальцем по каминной полке в поисках возможной пыли. Вместо этого она принялась с озабоченным видом вертеть в руках корону. Корона и в самом деле была куда увесистее, чем выглядела.
Поймав свое отражение в зеркале, поставленном на каминную полку, матушка еще раз пригляделась к короне. Она искушала. Почти умоляла матушку хотя бы разок примерить ее, хотя бы прикинуть размер. А и правда, великое ли дело? Убедившись, что по-прежнему в комнате одна, матушка быстрым движением смахнула шляпу и водрузила на ее место корону.
Размер был идеальным. Матушка чуть приосанилась и жестом, исполненным царственной лени, ткнула пальцем в сторону очага.
— Сию же минуту, бездельницы, — промурлыкала она. Затем, переведя взгляд на старинные стоячие часы, отчеканила каждый слог: — Повелеваю, негодяю — голову с плеч долой! — И хмуро ухмыльнулась.
Но тут же обомлела, ибо ее слуха достигли чьи-то истошные вопли, стук конских подков, мерзостный свист стрел и гнусное чмоканье наконечника пики, что встретилась с человеческой плотью. Своды ее черепа сомкнулись над театром войны. С неистощимой силой клинки раскалывали щиты, ломали лезвия, крошили скелеты. За считанные секунды в мозгу ее пронеслись века. Она видела себя лежащей среди мертвецов, бессильно повисала на суку дерева, но всякий раз преданные руки подхватывали ее, прижимали к себе, подсовывали бархатную подушечку…
Матушка осторожно приподняла корону над темечком, что стоило ей немало усилий, поскольку корона того совсем не желала, и положила ее на стол.
— Да, несладко быть королем, — проговорила ведьма. — Может, надоумишь меня,
— Сахару? — раздался за ее спиной голос Маграт.
— В короли лезут одни дураки, — продолжала матушка.
— Прости, я что-то…
Матушка Ветровоск резко обернулась.
— Не слышала, как ты вошла, — объяснила она. — Что ты хотела?
— Сахару в чай сколько?
— Три ложки, — быстро заявила матушка Ветровоск.
Среди тех немногочисленных изъянов, от которых матушка не сподобилась избавиться на пути к высотам профессионального мастерства, главнейшими оказались здоровый румянец, играющий на ее щеках, и крепкие зубы. Какие бы заклинания ни пускала она в ход, бородавки упорно отказывались портить ее пригожее, хотя и чуточку кобылье лицо. Матушка беспощадно начиняла организм сахаром, но добивалась лишь дальнейшего накопления и без того неисчерпаемых запасов жизненной энергии. Волшебник, к которому она как-то раз обратилась за консультацией, объяснил это наличием в ее клетках повышенного метаболизма. Матушку это отчасти утешило, поскольку такое положение дел давало ей некоторое преимущество, скажем, перед нянюшкой Ягг, в клетках которой отродясь никакого метаболизма не было.
Маграт прилежно отсчитала три полные, с горкой, ложки. «Что ты, не за что», — ответила она про себя, так и не дождавшись никакой реакции со стороны матушки.
Но тут она внезапно ощутила, что корона пристально наблюдает за ней.
— Как живая смотрит, верно? — сказала матушка. — Помнишь, что я говорила? Они приманивают людей!
— Какой ужас…
— На то они и короны. Не сами же они себя такими создали.
— Она наверняка заколдована!
— А я говорю, на то они и короны… — повторила матушка.
— Так и подначивает, чтобы я ее надела.
— Вот тут ты права.
— Но я выстою, я буду сильной… — пролепетала Маграт.
— От всего сердца надеюсь, — кивнула матушка. Вдруг ее лицо в неправдоподобно короткие сроки утратило всякое подобие жизненности. — А чем там Гита занимается?
— Моет младенца, — рассеянно ответила Маграт. — Но есть ли способ надежно спрятать эту штуку? А что, если мы все-таки возьмем да зароем ее в глубокой яме?
— Тогда ее рано или поздно откопает барсук, — начиная утомляться, объяснила матушка. — А может, приберут к рукам золотодобытчики. Или дерево оплетет ее корнями, а потом его ураган выкорчует. И уж тут обязательно кто-нибудь явится да нацепит ее.
— Только они, в отличие от нас, будут бессильны перед искушением, — веско добавила Маграт.
— Это понятно, — согласилась матушка, внимательно разглядывая свои ногти. — Хотя корону надеть — дело немудреное. Главное — снять ее потом.
Маграт взяла корону в руки и повертела ее перед глазами.
— Мне кажется, она как-то даже не похожа на настоящую корону, — заявила она.
— Наверное, ты немало их на своем веку перевидала, — буркнула матушка.
— Между прочим, действительно немало, — дерзко откликнулась Маграт. — На настоящих коронах гораздо больше драгоценных камней, а серединка у них прикрыта лоскутком материи. А эта — какая-то маленькая, незаметная…