Вещий Олег. Князь – Варяг
Шрифт:
– Не знаю, – вздохнул Сирко, – пока не он, а Рюрик княжит-то, Ольг только при нем.
– То-то и оно…
Все рады, что поход к князю удачным оказался, только Сирко чем-то сильно озабочен, все чаще к своему Роду ходит, подолгу о чем-то с ним говорит, точно просит что. Радоге и узнать хочется, и понимает, что не скажет муж, пока сам не захочет, потому молчит женщина, только смотрит на Сирка синими глазищами с болью. Не вынес он того взгляда, позвал с собой подале, сказал про просьбу
– Что делать станешь?
– Сниму зарок. Оружие и вправду надобно.
– А булат, что из Персиды возят, что ж?
Усмехнулся Сирко:
– Он не для наших морозов, боятся холодов мечи дамасские, хрупкие становятся.
– А ты секрет знаешь, чтоб мороза не боялись?
– Знаю, – гордо ответил Сирко.
Как вернулись из Ново Града, Сирко спросил у Карислава, знает ли тот, как фризские мечи ковать.
– Сам не ковал, но видывал. Только как закаляют, не ведаю.
– Узорчатую ковку знаешь?
– Сам не ковал…
Вздохнул Сирко, что ж, придется зарок и вправду снимать, самому к наковальне вставать. А Карислав не поймет:
– К чему тебе мечи-то? Никак воевать собрался? Только с кем?
– Я нет, а вот князь заказал оружие.
– Кня-а-азь?.. Об том с тобой весь день говорил?
– Не весь, но долго. Мечи булатные ему надобны. Много.
– А ты булат лить умеешь?
– Булат лить несложно, только он морозов боится, его ковать надобно.
После того разговора подолгу оба в ковне с железом возились, без конца полосы железа и стали скручивали да перековывали, резали и снова ковали, на полосы разбивали и раз за разом под молот. Зато как первый клинок потравили, показалось, что ползут по нему змеи, так перемешались меж собой полосы железа и стали, охладили и ахнули – клинок вдвое гнулся, а отпустишь, и со звоном выпрямлялся! Чего уж лучше?
Но Сирко недоволен – долго, так много не наработаешь. Решили делать, как другие – на железные клинки наваривать стальные лезвия, такой меч тоже прочен и остр.
– А можно основу делать из разных полос, стальной и железных, а лезвие из стали. Или основу из разных пластин, чтоб отдельно ковать, а потом соединить… – Карислав не мог остановиться, хотелось поскорее кузнечным делом заняться.
Сирко даже посмеялся:
– Тебе бы дома при Суворе остаться, а не по свету бегать, знатным кузнецом был бы.
Не обиделся Карислав, весело огрызнулся:
– А ты бы тогда с Радогой не слюбился!
И снова ни слова, зачем мечи нужны.
Глава 19
– Геррауд, ты же не так давно был в Скирингссале? Почти каждый год туда плаваешь. Ты князь, а не купец. Нельзя то и дело покидать подвластные тебе земли. – Хельги совсем не хотелось, чтобы Рюрик воспринял его слова как поучение, но нужно и о делах думать. Конунг ведет себя как капризная женщина, ему моря не хватает, словно остальным не снится шум волн! Тогда не стоило связываться со славянами, сидел бы себе в Хедебю.
– Ты меня не понял, я не к Карлу Лысому на поклон и не на тинг в Сигтуну собираюсь. Я СОВСЕМ ухожу!
Рольф не верил своим ушам:
– Ты хочешь уйти?!
Круглые черные глаза конунга смеялись, рот под небольшими усиками исказила гримаса издевки:
– Мой срок давно истек. На сколько меня звали славяне? Крепости я им построил, а ты хочешь остаться – оставайся. Будешь у них настоящим Хельги или как они тебя там зовут, Ольг? Ольг Великий!
Рольф едва сдержался, чтоб не крикнуть в ответ: «И буду!» Нельзя, пока нельзя, пока рано. Он все вытерпит, Ингорь, которого славяне прозвали просто Игорем, должен подрасти, чтобы Рюрик ему мог оставить свое княжество. Сам Ольг для них чужой, хотя и Мудрый. Он еще раз попробовал вразумить Рюрика, но тот только фыркал в ответ. И вдруг сказал то, от чего свело все внутри у Хельги, словно каленым железом прошлись:
– Ты останешься здесь с Ингорем, пока тот не подрастет. Здесь, понял? В Хольмгарде. Аскольд хочет Киев? Пусть берет, его не трогай, хватит Трувора. – Глаза князя стали жесткими, горели, как черные уголья в глубине печи. – Для своего сына ты постараешься, правда? Не гляди на меня так, других обманывай, меня не смей! Думаешь, не знаю, что ты своего сына за моего выдаешь?
Рольф растерянно протянул почему-то по-славянски: «Кня-же…» Геррауд дернулся как от удара:
– Не смей меня князем звать! Я конунг!
Устало опустился на лавку, вытянул ноги. Стало тихо, только слышно, как бьется попавшая в паутину муха. Рольф почему-то подумал, что и он вот так. Но Рюрик не собирался его уничтожать, он снова насмешливо поглядел на всезнающего зятя:
– Кого обмануть хотел?
Тот почуял, что гроза миновала, растерянно протянул-спросил:
– Давно догадался?
Рюрик фыркнул, точно лошадь, которой мальчишки под нос сунули что-то противное.
– С самого начала знал.
– От кого?
– Ни от кого. У тебя метка есть на бедре? Ну, скажи, есть? – Теперь Геррауд приступом шел на Хельги. Огромный варяг отступал под натиском невысокого щуплого Рюрика, растерянно бормоча:
– Есть… ну, есть…
– И у Ингоря есть. А у меня и у Ефанды нет. Откуда ей взяться? Твое счастье, что узнал, когда уж всем объявил, что сын родился. – Рюрик снова будто обессилел, присел. – Только метка эта страшная, хоть про то знаешь?
– Нет, – насторожился Хельги.