Вещий Олег
Шрифт:
– Ждите, когда Неждана даст согласие, – упрямо повторял конунг.
Обеспокоенный задержкой Перемысл навестил племянницу.
– Если бросить лечение, рука отсохнет, – твердо сказала Неждана. – Пестун княжича с отсохшей рукой – тебе нравится такой пестун, уйко [7] Перемысл?
– Мне не нравится, что теряем время. Хальвард уговорил конунга задержать Годхарда, ты задерживаешь Сигурда. А весна бурная, каждый день на счету.
Он уже собирался уходить, когда Неждана тихо спросила:
7
Дядя
– Уйко Перемысл, верно ли, что вы отдадите Изборск кривичам?
– Кто сказал тебе об этом? – нахмурился Перемысл.
– В доме – добрые духи.
– Добрые духи разносят тайны своего конунга?
– Не сердись, уйко Перемысл. – Неждана ласково погладила его руку. – В Пскове ты спрятал единственного мстителя за свою сестру и мою мать. Если кривичи доберутся до него…
– Его никто не найдет. Он давно женат на славянке, и его давно зовут Ратимилом. Оставь все страхи. Он нанесет удар, когда конунг Олег уведет нас из Старой Русы. Не раньше. – Перемысл двинулся было к дверям, но остановился. – Конунг потакает тебе, и ты стала очень своенравной. Но запомни: я – старший твоего рода, Неждана, и я знаю имя твоего доброго духа, нашептавшего об Изборске.
– Уйко Перемысл… – Неждана вдруг начала краснеть.
– Я подумаю.
Когда Перемысл, больше озабоченный тем, что тайна совета Малой Думы стала известна племяннице, чем судьбой Ратимила, шел по переходу, его нагнал гридин.
– Конунг повелел найти тебя, воевода.
Перемысл свернул к покоям Олега, но стража сказала, что конунг в тайной комнате. Воевода знал ее. Это была не пыточная, а как бы предпыточная: здесь проводились тайные допросы. Войдя, увидел сидевшего в кресле Олега, неизвестного простолюдина перед ним на коленях и Хальварда у маленького зарешеченного оконца.
– Люди Хальварда отловили эту гадину, – брезгливо вымолвил Олег. – Это – рус, сбежавший от меня к рогам. Он расспрашивал обо мне.
– Что я должен сделать, чтобы ты простил меня, конунг? – робко вопрошал соглядатай. – Я хочу вернуться к жене и детям.
– Ты увидишь смерть своей жены и своих детей, если не скажешь, с какой целью тебя прислали. – Хальвард говорил, выделяя каждое слово. – Два дня с тебя не спускали глаз, я знаю все твои вопросы. Теперь конунг хочет услышать твои ответы. Кто тебя послал в Старую Русу?
– Никто. Я… Я сбежал от рогов. Я тосковал по семье.
– И за два дня ни разу не спросил, живы ли твои дети. Так кто же тебя послал? Ты знаешь, что третий раз конунг не спрашивает, дальше спрашивает палач.
– Орогост, – тихо признался перебежчик, опустив голову.
– Что ты должен был выведать?
– Не пропадала ли пять лет назад славянка или русинка и как ее имя.
– Откуда роги знают, кто у нас пропал пять лет назад?
– Не знаю. Клянусь Перуном, не знаю. Говорили… Дружинники Орогоста говорили, что к рогам перебежал палач самого Рюрика. Они хотели поднять его на копья.
– За что же они хотели поднять на копья перебежчика?
– Слышал, что он заманил их на Ильмень под мечи варягов.
Олег и Перемысл переглянулись. А Хальвард спокойно вершил привычное дело: допросы лазутчиков и пленных.
– Но так и не подняли?
– Конунг Рогхард запретил
– За какую услугу?
– Не ведаю. Знаю, что… – Перебежчик замолчал.
– Что ты знаешь?
– Из Полоцка в Киев ушло посольство во главе с самим Рогдиром. И еще… Я буду жить?
– Ты не на торгу. Ты – у конунга русов, которому изменил. Твоя смерть может быть либо мучительной и медленной, либо скорой и безболезненной. Выбирай.
По лицу перебежчика текли слезы. Он боялся пошевелиться, боялся утереть их. Но молчал.
– Выбирай, – сурово повторил Хальвард. – Третий раз конунг не спрашивает никогда, ты знаешь наши обычаи.
– Я должен был выведать, кто конунгу Олегу дороже всех.
– Увести, – приказал Олег. – Приковать к стене, не спускать глаз.
Хальвард позвал стражу, ушел лично удостовериться, как будет исполнено повеление. Конунг и Перемысл остались одни.
– Рогхард хочет схватить меня за сердце, – угрюмо сказал Олег. – Проверь окружение Нежданы и усиль ее стражу.
– Будет исполнено, конунг. – Перемысл помолчал. – Неждана знает о твоем повелении отдать Изборск кривичам.
– Я и не думал, что дело сладится так быстро. – Олег неожиданно улыбнулся. – Ты принес мне добрую весть, Перемысл. Запрети ей охоты и дальние прогулки.
– Она строптива и своенравна, конунг.
– Моим именем.
Вернулся Хальвард. Доложил, что лазутчика приковали к стене в пыточной подклети, вновь отошел к оконцу. Олег долго молчал, размышляя. Потом сказал:
– Пошлешь в Киев самого надежного из своих людей. Он должен убить Рогдира даже ценою собственной жизни. Только это может разрушить союз Аскольда и Рогхарда.
– Я разрушу его, конунг.
– И еще. Сигурд слишком юн, чтобы служить послом. Но я не меняю своих решений, и с посольством он поедет. Изыщи способ, Хальвард, задержать его в пути с каким-либо поручением, не обидным для его чести. Моим послом будет Перемысл.
2
Бурная весна всегда бодро влияла на Рюрика. Угнездившаяся в нем с отроческих времен привычка, что с весны начинается жизнь воина, не оставила его и ныне. Он чувствовал знакомый прилив сил и жажду деятельности, и даже боли в спине и ломота в суставах не то чтобы оставили его, но помаленьку исчезали, отступали в глубину, затаивались до глухой осенней поры, когда дружинники расселялись по зимовьям и становищам, лодьи вытаскивали на берег и все замирало в безлюдье и тишине. Птицы отлетали на юг, звери уходили в чащобы, и он, князь Новгорода, покидал Городище, где обычно стоял с дружиной, перебираясь в глухую укрепленную усадьбу.
Он построил это Городище после убийства Трувора Белоголового. Хорошо запомнив внезапный бунт новгородцев под началом Вадима Храброго, Рюрик не рисковал более: он вообще стремился не повторять собственных ошибок. И договорился с Новгородом, что князь отныне будет стоять с дружиной не в самом городе, а в укрепленном Городище, а в Новгород наезжать на советы, суд и расправу. И все с этим согласились, потому что раздельная жизнь устраивала как новгородцев, так и Рюрика с его мощной и хищной ватагой. За Новгородом оставалась обязанность охранять Городище в зимнее время, возвращать ему жизнь весной и особыми гонцами извещать своего князя, что все готово к переезду.