Веселая семейка
Шрифт:
— Почему тридцать девять?
— Потому что такая температура бывает у курицы, когда она сидит на яйцах.
— Разве у курицы бывает температура? — говорю я. — Температура бывает у человека, когда он болен.
— Много ты понимаешь! Температура есть у каждого человека — и у больного и у здорового, только у больного она повышается.
Мишка раскрыл книгу и стал показывать чертежи;
— Вот смотри, как настоящий инкубатор устроен. Здесь — бак с водой. От бака проведена трубка к ящику с яйцами Внизу бак нагревается. Нагретая вода проходит по трубке и обогревает ящик с яйцами. Здесь вот
— Постой, — говорю я, — где же мы возьмём бак?
— А зачем нам бак? Вместо бака возьмём консервную банку. Ведь нам небольшой инкубатор надо.
— А чем нагревать? — спрашиваю я.
— Нагревать можно керосиновой лампой. У нас где-то в сарае есть старая керосиновая лампа.
Мы пошли в сарай и стали рыться в куче рухляди, которая лежала в углу. Тут были старые ботинки, калоши, сломанный зонтик, очень хорошая медная трубка, множество бутылок и старых консервных банок. Мы перерыли всю кучу, но лампы там не было, а потом я увидел, что она стояла вверху на полке. Мишка полез и достал её. Лампа вся была покрыта пылью, но стекло было цело, а внутри оказался даже фитиль. Мы обрадовались, взяли лампу и медную трубку, выбрали хорошую, большую консервную банку и потащили все это на кухню.
Сначала Мишка вычистил лампу, налил в неё керосину и попробовал зажечь. Лампа горела исправно. Фитилёк можно было подкручивать и делать пламя то больше, то меньше.
Мы потушили лампу и принялись мастерить инкубатор. Первым делом мы сколотили из фанеры большую коробку, чтобы в неё поместилось штук пятнадцать яиц. Эту коробку мы выложили внутри ватой, а поверх ваты обили ещё войлоком, чтобы яйцам было теплей. Сверху к коробке приделали крышку с дырочкой. В эту дырочку просунули градусник, чтобы следить за температурой.
После этого мы приступили к устройству нагревательного аппарата. Взяли консервную банку, просверлили в ней два круглых отверстия: одно — вверху, другое — внизу. К верхнему отверстию припаяли медную трубку, потом проделали в инкубаторе сбоку дырочку, просунули в неё трубку и согнули её так, чтобы она проходила внутри коробки, как будто паровое отопление. Конец трубки мы вывели наружу и припаяли к нижнему отверстию консервной банки.
Теперь нужно было устроить так, чтобы банку можно было нагревать снизу лампой. Мишка принёс на кухню фанерный ящик. Мы поставили его стоймя, прорезали в верхней стенке ящика круглую дырку и установили инкубатор так, чтоб консервная банка находилась как раз над дыркой. Лампу мы поставили в ящик снизу, чтоб она могла нагревать банку.
Наконец всё было сделано. Мы налили в банку воды и зажгли лампу. Вода в банке начала нагреваться. Она проходила по трубке и нагревала наш инкубатор. Ртуть в градуснике стала подниматься и постепенно дошла до тридцати девяти градусов. Она, наверно, поднялась бы и выше, но тут пришла Мишкина мама.
— Почему керосином воняет? Что вы тут делаете? — спросила она.
— Инкубатор, — говорит Мишка.
— Какой инкубатор?
— Ну, чтоб цыплята вывелись.
— Какие ещё цыплята?
— Ну какие… Обыкновенные. Сюда, понимаешь, кладутся яйца, а вот тут, понимаешь, лампочка…
— А лампочка зачем?
— Как же без лампочки? Без лампочки ничего не выйдет.
— Нет, ты уж, пожалуйста, это оставь! Лампочка опрокинется, керосин загорится.
— Не загорится. Мы будем смотреть.
— Нет, нет! Что это ещё за игрушки с огнём! Мало тебе, что кипятком обварился, ещё хочешь пожар устроить?
Как ни просил Мишка маму, она не разрешила нам жечь керосиновую лампу.
— Вот тебе и вывели цыплят! — сказал Мишка с досадой.
Выход найден
В эту ночь я долго не мог заснуть.
Целый час я лежал в постели и думал об инкубаторе. Сначала я хотел попросить мою маму, чтоб она разрешила нам жечь керосиновую лампу, но потом понял, что и моя мама не позволит нам возиться с огнём, так как она очень боится пожара и всегда прячет от меня спички. К тому же Мишкина мама отняла у нас керосиновую лампу и ни за что не отдала бы обратно. Все давно уже спали, а я думал об этом и никак не мог заснуть.
Вдруг в мою голову пришла очень хорошая мысль: «А что, если нагревать воду на электрической лампочке?»
Я потихоньку встал, зажёг настольную лампу и приложил к ней палец, чтобы узнать, много ли от электрической лампочки получается тепла. Лампочка быстро нагрелась, так что палец невозможно стало держать. Тогда я снял со стены градусник и прислонил к лампочке. Ртуть быстро поднялась и упёрлась в верхний конец, так что на градуснике не хватило даже делений. Значит, тепла получалось много.
Я успокоился и повесил градусник на место. Впоследствии, через некоторое время, мы обнаружили, что этот градусник стал врать и показывать неправильную температуру. Когда в комнате было прохладно, он почему-то показывал градусов сорок жары, а когда становилось теплей, ртуть забиралась на самый верх и торчала там до тех пор, пока её не стряхивали. Меньше тридцати градусов жары он никогда не показывал, так что мы даже зимой могли бы не топить печку, если бы он не врал. Может быть, это случилось оттого, что я прикладывал градусник к лампе? Не знаю.
На другой день я рассказал о своей выдумке Мишке. Когда мы вернулись из школы, я выпросил у мамы старую настольную лампу, которая стояла у нас в шкафу, и мы решили попробовать нагревать воду электричеством. Мы поставили настольную лампу вместо керосиновой в ящик, а чтобы лампочка была поближе к банке с водой и лучше нагревала её, Мишка подложил под неё несколько книжек. Я включил электричество, и мы стали следить за градусником.
Сначала ртуть в градуснике долго стояла на месте, и мы даже стали бояться, что у нас ничего не выйдет. Потом лампочка постепенно нагрела воду, и ртуть начала медленно подниматься кверху.
Через полчаса она поднялась до тридцати девяти градусов.
Мишка от радости захлопал в ладоши и закричал:
— Ура! Вот она, настоящая куриная температура!.. Оказывается, электричество не хуже керосина.
— Конечно, — говорю, — не хуже. Электричество ещё даже лучше, потому что от керосина может случиться пожар, а от электричества ничего не получится.
Тут мы заметили, что ртуть в градуснике полезла выше и поднялась до сорока градусов.
— Стой! — закричал Мишка. — Стой! Смотри, куда она лезет!