Веселие Руси. XX век
Шрифт:
«Вино запрещено, но почти все пьяны» – сформулировал один из парадоксов русской революции И.А. Бунин [195] .
Алкоголь, как известно, способствует эскалации насилия. Для человека, пребывающего в состоянии алкогольного опьянения, характерна повышенная эксплозивность (вспышки немотивированной агрессии). Поэтому пьянство стало одним из наиболее важных, хотя и неучтенных историками, факторов усугубления общественной конфронтации в революции 1905–1907 годов [196] .
195
Бунин И.А. Окаянные дни. М., 1990. С. 17–18, 110, 140, 151, 156–157, 162, 167.
196
Лекции по клинической наркологии / Под ред. Н.Н. Иванца.
Показательно, что сразу же после расстрела рабочей демонстрации 9 января толпа перво-наперво разгромила винные лавки. Если быть хронологически последовательным, то эти стихийные погромы и следует считать началом революции [197] . Винные лавки громили фактически при каждом революционном беспорядке.
Зачастую власти сами провоцировали погромы винных складов в целях деморализации восставших и внесения анархии в их среду. Пьянство парализовало, в частности, действия революционных солдат и матросов во время Кронштадтского восстания 1905 года. Лишенные общего руководства, по большей части безоружные солдаты и матросы бродили по городу в поисках выпивки. Совместно с охотниками из горожан они принялись громить винные лавки и магазины, бить стекла в здании Морского собрания и офицерских квартирах. Затем пьяная толпа принялась за поджоги. Запылали Татарские ряды, Гостиный двор, частные дома в различных районах города. Прибывшие правительственные войска не встретили фактически никакого сопротивления от перепившихся кронштадтцев. Состоявшийся в 1906 году военно-морской суд приговорил 122 восставших к различным мерам наказания от каторги до дисциплинарных арестов по обвинению с формулировкой «за буйство в пьяном виде» [198] .
197
Начало первой русской революции, январь-март 1905 года / / Под ред. Н.С. Трусовой М., 1955. С. 52.
198
Дрезен А. Вы жертвою пали в борьбе роковой… (Во что обошлись морякам Балтфлота и с.-д. организации Кронштадта восстания 1905–1906 гг.). Л., 1925; Коган Ф. Кронштадт в 19051906 гг. М., 1926.
Понимая, что пьяный народ невозможно организовать, руководители революционных органов самоуправления, как правило, среди первостепенных мер устанавливали на контролируемой ими территории «сухой закон». Так, во время восстания в Варшаве толпа по традиционному сценарию разгромила винные магазины. Но, несмотря на это, пьянства не было – экспроприированную водку выливали [199] .
При Советах организовывались общества воздержания от спиртных напитков. В этой работе парадоксальным образом совпадали усилия революционеров и священнослужителей – духовенство тоже повсеместно организовывало общества трезвости. В результате даже происходила конкуренция «красного» и «черносотенного» трезвенничества [200] .
199
Генеральная репетиция Великого Октября: Документы, материалы, иллюстрации о революции 1905–1907 гг. М., 1980. С. 19.
200
Протько Т.С. В борьбе за трезвость: Страницы истории. Минск, 1998. С. 88–89.
В руки российских экспроприаторов и террористов попадали значительные суммы «легких» денег, что усиливало их склонность к разнузданному образу жизни, алкоголизму и пьяному дебоширству. Партийные организации пытались как-то бороться с этим, осуждая партийцев за злоупотребление спиртными напитками в резолюциях съездов и конференций. Но все эти решения не принимались во внимание рядовыми революционерами. Партийные руководители были вынуждены закрывать глаза на эту проблему, понимая, что в противном случае придется проводить крупномасштабную чистку, в том числе и в центральных органах партий [201] .
201
Гейфман А. Революционный террор в России, 1894–1917. М., 1997. С. 228.
Некоторые представители центральных комитетов даже использовали партийные средства для удовлетворения своей страсти к алкоголю. Видный деятель эсеровской боевой организации Алексей Покотилов прославился своими пьяными дебошами. Постоянная дрожь в руках сказывалась на его профессиональных качествах боевика. Видимо, она и стала причиной случайного взрыва бомбы в гостинице «Северная», стоившего жизни террористу.
Другой эсеровский боевик, близкий друг Савинкова Борис Бартольд, также был хроническим алкоголиком. Периодически он выпадал из партийной работы, уходя в запои. После одной из пьяных драк, в которой ему разбили лицо, эсеровское руководство наконец-то пришло к выводу, что поведение боевика бросает тень на репутацию партии. Многие из эсеров полагали опасным давать Бартольду новые боевые поручения ввиду его непредсказуемости. Да и сам Савинков, начав с алкоголя, потом перешел к опиуму, а затем и морфию [202] . Любителями выпить были такие знаковые фигуры революции 1905 года, как Георгий Гапон и Евно Азеф.
202
Там же. С. 229.
На периферии и в низовых партийных ячейках, где контроль центрального комитета был ослаблен, злоупотребление алкоголем имело еще больший размах. Когда-то образцовые партийцы заражались этим пороком, не опасаясь партийных санкций. Зачастую экспроприации становились способом добычи денег для продолжения пьяных оргий. Революционеры перестали чем-либо отличаться от уголовников.
Из эмиграции доходили слухи о безобразном поведении многих видных революционеров, которые, подвыпив, «устраивали скандалы и драки на улицах почти каждый вечер». Чтобы достать денег на спиртное, некоторые из русских политических эмигрантов шли на преступления. Так, проживавшие в Брюсселе двое экспроприаторов, явившись к богатому купцу и угрожая ему револьвером, изъяли три тысячи франков, которые сразу же и пропили [203] .
203
Там же.
Особенно обострялся алкогольный синдром в условиях тюрем, каторги и ссылки. По свидетельству одного из революционеров, вся жизнь политических заключенных состояла из беспрерывного пьянства. Он описывал один из эпизодов своей пьяной эпопеи в якутской ссылке, когда пятнадцать политических заключенных пили весь день, в результате чего один из собутыльников умер от алкогольного отравления. Впрочем, его товарищи даже не смогли этого осознать. Когда приехал врач, он увидел такую картину: один из ссыльных лежал без сознания рядом с трупом, другой пытался заставить мертвеца выпить еще стакан, а все остальные продолжали попойку [204] .
204
Там же. С. 230.
Среди революционеров-экспроприаторов были и те, кто специализировался на ограблении винных лавок. В частности, в этом преуспел видный анархо-коммунист, впоследствии ближайший сподвижник Н.И. Махно, П.А. Аршинов [205] .
Если «красные» массовые попойки происходили на Первомай, то «черносотенные» на Пасху. Не в последнюю очередь именно из-за этого в указанные дни по всей России происходили особо ожесточенные и масштабные столкновения. В черносотенных дружинах было много наемников, кооптируемых из деклассированных элементов, которые состояли на «алкогольном довольствии». Предводитель петербургской дружины К.М. Юскевич-Красковский вспоминал, как на Пасху к нему прибежала за помощью жена «старшего» Снесарева, дом которой осадили дружинники. Они требовали, чтобы «старший» съездил, по обыкновению, в Главный совет и привез дополнительные деньги на водку [206] .
205
Аршинов П.А. Два побега (из воспоминаний анархиста 19061909 гг.). Париж, 1929.
206
Степанов С. А. Черная сотня в России. 1905–1904 гг. М., 1992. С. 145.
Под стать дружинникам были и их лидеры. Законченным алкоголиком являлся председатель одесского отдела «Союза русского народа» граф А.И. Коновницын. Его непрекращающиеся запои стали причиной произведенных им растрат общественных денег и увольнения со службы. Пьянство низвело уездного предводителя дворянства, носителя знаменитой фамилии до более чем скромной должности заведующего матросской прачечной. Но стоило Коновницыну оказаться на посту председателя правомонархической организации, как он оказался полноправным хозяином Одессы. Ежедневную картину времяпрепровождения черносотенного вождя фиксировал дневник полицейского агента: «Приезжал Коновницын домой каждый вечер сильно пьяным, его окружали дружинники, выстроившись по лестнице рядами. Граф заплетающимся языком кричал: «Бей, ребята, жидов». Те в ответ кричали: «Ура!»» [207] . Примечательно, что традиционным местом возлияний монархистов в Одессе служила чайная «Союза русского народа». Понятное дело, что пили там не горячий чай, а горячительные напитки.
207
Там же. С. 149.
Революция трансформировала сознание, подменила партийными соображениями принципы христианской морали. Убийство наиболее одиозных представителей того или иного политического лагеря вызывало в противоположном лагере пьяные торжества. В среде революционной общественности такие попойки были отмечены, в частности, после гибели от рук террориста И. Каляева дяди царя, московского градоначальника Сергея Александровича. Черносотенцы же обмывали убийство одного из наиболее ярких кадетских лидеров М.Я. Герценштейна. Сам убийца, дружинник Главного совета «Союза русского народа» Г. С. Ларичкин, находясь в сильном подпитии, откровенничал, что еще бы одного такого человека «убрать», и тогда он сможет выстроить каменный дом в деревне [208] .
208
Там же. С. 154.