Веселый и яркий
Шрифт:
– Я не собираюсь прекращать вырываться, ублюдок, – выпалила в ответ, и мой голос повышался вместе с уровнем злости. – Сегодня же Рождество! Это первый снег декабря! А ты всё портишь!
Мужчина повернул пистолет и направил его мне в висок, слегка отодвинув голову, чтобы поймать мой взгляд.
Его взгляд был безумен.
– Я сказал тебе, – прошептал он холодным голосом, противоречащим дикому блеску в его глазах, пока он упирался дулом пистолета мне в висок, – заткнуться.
– К чёрту всё это, –
Подняв руку, я обвила пальцами запястье его руки с пистолетом, подняла ногу и вонзила в его ногу шпильку ботинок. Он взвизгнул и ослабил хватку. Я мгновенно отдернула пистолет от виска и вырвалась. Повернулась лицом к мужику, вскинула руку и сильно ударила его в нос. Он отшатнулся, прижав руки к лицу и в это время я вырвала из его рук пистолет и направила на него.
– Сейчас сезон для большого количества дерьма, ублюдок, но только не для этого, – прошипела я.
Тут я почувствовала, как меня схватили за запястье. Повернув голову, посмотрела в карие глаза на красивом, смуглом лице и у меня отвисла челюсть. И вот в такой вот нервной ситуации передо мной предстал самый удивительный мужчина, которого я когда-либо видела.
Он был один из тех, кто преследовал бандита. Из-за того, что мое мирное уединение было прервано мудаком с пистолетом, я не заметила, насколько он невероятно красив. Или насколько он высокий, а сейчас еще и чертовски злой.
Словно со стороны услышала, что происходило с его напарником и бандитом позади меня, включая слова:
– Вы арестованы..., – как раз в тот момент, когда этот высокий кареглазый мужчина поднял значок в дюйме от моего лица и заявил: – Полиция.
Он был возмутительно великолепен. И он был копом. И еще ни один мужчина не махал ничем в дюйме от моего лица.
Резко выпрямившись, я открыла рот, чтобы дать волю своим чувствам. Но не произнесла ни слова, потому что внезапно его лицо оказалось слишком близко к моему.
Хм-м-м.
Я была права. Возмутительно великолепен.
– Ты что, совсем спятила? – раздраженно спросил кареглазый.
Этот коп не кричал, несмотря на то что был зол. Но мне было наплевать на его обволакивающий, словно теплая патока, голос.
– Отойди, – потребовала я.
– Этот человек приставил пистолет к твоей чёртовой голове, – отрезал он.
– Как видишь, уже нет, – резко возразила я.
– Пока ты вытворяла свое дерьмо, он мог нажать на курок и выстрелить в эту милую шапку, но хуже того, выстрелить в это милое лицо, – сердито возразил кареглазый коп.
Он думал, что у меня милое лицо. Мне не нужно спрашивать о моей шапке, я и сама знала, что она милая.
– Он этого не сделал, – констатировала я факт.
– Но мог бы, – ответил он.
Я сократила дистанцию, отделявшую наши носы, на полтора дюйма. Коп не сдвинулся с места.
– Малик, не хочешь помочь
Малик отодвинулся от меня, но только для того, чтобы едва не ткнуть пальцем мне в лоб. От этого я разозлилась еще больше и так расширила глаза что удивилась как они просто н вывалились из глазниц.
– Ты. Не двигайся, мать твою, – прорычал он, повернулся и направился к напарнику.
Я осталась стоять, оставив ногу, скрестив руки на груди и сжимая пальцами клатч от Валентино. Я была чертовски зла и не заметила, насколько хороша была его задница, пока Малик не наклонился, чтобы поднять бандита, который лежал животом на тротуаре пока напарник Малика надевал на него наручники.
Пока я любовалась его прекрасной задницей, они подняли мудака и развернули его. Напарник прижимал к уху телефон, а Малик изучал меня сердитым взглядом.
– Скажи им, чтобы послали наряд за этим парнем, – приказал Малик своему напарнику, прежде чем кивнуть в мою сторону. – Её мы тоже забираем.
О, нет, я так не думаю.
– Нет, этого не будет, – заявила я, пока напарник говорил по телефону.
Парни схватили бандита за бицепсы и рывком остановили его в четырех футах от меня.
– Да, это уже так.
– Я провожу свой ежегодный тур веселого и яркого, – рассказала я.
– Не знаю, что это такое, и мне все равно, – ответил Малик. – Ты поедешь, чтобы дать показания.
– Хорошо, – согласилась я, и продолжила: – Когда закончу свою экскурсию и выпью горячий пунш с подругами, чтобы отпраздновать первый декабрьский снег. После этого я дам показания.
Мужчина нахмурился.
– Ты это серьезно?
– Да, – ответила я.
Он резко покачал головой.
– То есть мы только что задержали парня, которого разыскивают за убийство, он схватил тебя, держал под дулом пистолета, а ты собираешься пойти и выпить с подругами, прежде чем придешь давать показания?
Хм-м. Разыскивается за убийство. Неудивительно, что у этого человека был маниакальный вид. Он точно не собирался веселиться на Рождество. Не позволив Малику вмешиваться в ход моих мыслей, я просто сказала:
– Да.
Я услышала сирену в тот самый момент, когда он произнес своим теплым голосом:
– Твои планы только что изменились, милая.
О, Господи. Я почувствовала его слово «милая» в очень хорошем месте. Но, тем не менее, пристально посмотрела на него.
И вдруг нас осветили не рождественскими огнями, а красными и синими полицейскими огнями, яркими, но совсем не веселыми. Малик с напарником потащили мужика к патрульной машине, а я стояла, скрестив руки на груди, и наблюдала за ними.
Преступника усадили на заднее сиденье, затем коп в форме сел в машину и уехал, а копы в штатском, Малик и его напарник, направились ко мне.