Веселый портфель. Сборник
Шрифт:
– Тебе бы только учиться! Вон, тетя Надя, Лешкина мама, не училась, а Лешку всегда сама дома стрижет.
– И меня мама дома стригла, – поддержал Вовка.
– Вот и здорово! Если ты уже видел, значит ты и стричь будешь.
– Как же он видел? У него же на голове глаз нет. – возмущался Илья.
– А где же они у него? Подмышкой, что ли? – начал возмущаться и Костик.
– Что вы кричите? Я, может быть, еще не захочу, чтобы меня Вовка стриг, – заговорил Санька.
– А тебе все- равно деваться некуда – стричься надо, а денег нет. Тут хочешь- не хочешь,
Делать, действительно, было нечего. Деньги были истрачены, а на голове Саньки волос не убавилось. Того и гляди, Люська свой бант притащит. Да еще и от папы попадет. Сашка тяжело вздохнул и смирился. Стричься решили у Костика. У него дома Саньке намочили голову, посадили перед большим маминым зеркалом и обмотали здоровенной чистой простыней. Костик притащил ножницы и расческу, а Вовка пошел в ванну и долго мыл руки с мылом.
– Хватит тебе полоскаться, иди уже, – позвал Ильюшка, – Ты же не к хирургической операции готовишься! Или ты ему и уши стричь собрался? Ты смотри, стриги только волосы.
Но Вовка чувствовал, какая на него легла ответственность, и капризничал вовсю:
– Ты почему такие большие ножницы принес? Поменьше не нашел?
– Эти самые хорошие, ими мама платья кроит, а вот тебе и маленькие, – отвечал Костик.
– Эти какие-то совсем крошечные, ими только мышей подстригать. – ворчал «мастер».
– Долго ты будешь собираться? – не выдержал Санька, – У меня уже вся вода с волос на рубашку перетекла.
– Сиди смирно и не ворочайся. И вообще, мне неудобно тут работать. – вовсю ломался Вовка. – Пусть Санька к окну сядет, а на себя он еще успеет насмотреться.
Санька пересел к окну, Костик щелкнул Вовку по загривку и тот приступил к делу. У него получалось не так быстро и красиво, как у тетеньки в парикмахерской. Он тыкался расческой в могучие Санькины патлы, потом щелкал ножницами и каждый раз отходил на шаг, чтобы полюбоваться своей работой. Санька же никакой работы видеть не мог, поэтому следил только за лицами друзей. Сначала глаза у мальчишек горели азартом, потом азарт пропал, а лица становились все печальнее и обиженнее.
– Ты чего здесь вот неровно откромсал? – не выдержал Костик.
– Я здесь еще не докончил.
– А здесь вон какая лысина! – тыкал Илья пальцем в Сашкин затылок.
– Это не я. Она у него раньше была, только под волосами не видно было. – оправдывался «парикмахер».
– А челка почему неровная?
– Челка? Слушай, Санька, а зачем тебе челка? Ты что, девчонка что ли? Давай ее совсем отрежем.
– Как это совсем? – не понял Санька.
– Ну так, под корешок, чтобы красивее было.
– Ну, если красивее…
И Вовка заклацал ножницами над самым Санькиным лбом.
– Долго еще? Говорили пять минут, а я уже два часа сижу.
– Еще немножко, – уговаривал Вовка. Он и сам замучился с этими ножницами, у него устали руки, а стрижка с каждой минутой получалась все хуже. Волосы, почему-то выстригались не ровно, а какими- то клочками. Сашкина голова была теперь вся в кочках и проплешинах. И чем больше Вовка старался,
– Ну вот, вроде и все, – сказал, наконец Вовка Громов и опустил руки.
С Саньки сняли простынь, и он подошел к большому зеркалу. Оттуда на глянул какой-то несчастный, изуродованный ребенок с торчащими ушами и тоненькой шейкой, на которой болтался огромный взрослый галстук. Страшнее же всего была голова. Кусочки лысины чередовались с неровными кустиками оставшихся волос, а вместо челки белела большая плешь.
Вовка предусмотрительно отошел подальше. Костик и Ильюшка не могли удержаться от смеха, но друга было жалко по- настоящему. Сашка и сам не заметил, как из его глаз покатились слезы.
– Чего реветь-то, как будто тебе не волосы обстригли, а уши. – заговорил Костик.
– Ага! Смотри, везде лысины!
– Ну и что, мы их сейчас фломастером закрасим, и никто не заметит.
– Ага! Не заметят, Скажут, что на глобус похож, весь ляпаный. – в голос ревел Санька, но ребята уже достали фломастеры и зарисовывали лысые места темными цветами. От дела их отвлек звонок. Прибежала младшая сестренка Костика – Шурочка.
– Ой-е-ей! Что вы наделали! – заойкала девочка. По всему ковру валялись Сашкины кудри, Вовкин новый костюм был усыпан клочками волос, а перед зеркалом сидел зареванный Сашка и совсем был не рад своей новой прическе.
– Ой, Санька! А у тебя голова на глобус похожа!
– Иди отсюда! – прикрикнул на нее Костик и девочка, обиженно надув губки, выбежала за двери.
– Не слушай ты ее. Отрастут твои кудри, знаешь, как они быстро растут.
Санька уже не смотрел на себя. Он представил, как придет домой, как встретят его мама и папа и папа сразу все поймет. А утром он войдет в класс… Анна Сергеевна так хотела весь год видеть всех красивыми.
В двери снова позвонили, но теперь уже Шурочка пришла не одна, а с какой-то женщиной.
– Здравствуйте, горе- мастера! – весело улыбнулась она. – Я ваша соседка с третьего этажа, Меня зовут тетя Света, а работаю я в парикмахерской. Мне Шурочка сказала, что нужна моя скорая помощь?
Мальчики покраснели и опустили глаза. Перед настоящим мастером было стыдно за свои художества.
Тетя Света достала из пакета машинку и снова усадила Саньку на стул. Она работала быстро и умело. После ее машинки на Сашкиной голове оставались ровные полосы совсем коротеньких волос. Через пять минут тетя Света сказала:
– Ну, вот и все. После вашей работы это самое лучшее, что я могла сделать. Но ты, дружок, не переживай, – обратилась она к Саньке, – Сейчас это очень модно. В такой головке есть особенный шарм!
Сашка смотрел на себя в зеркало и улыбался. Теперь он себе нравился.
Вечером, когда отец и мать вернулись с работы, их встретил Санька с новой прической.
– Ну что ж, хорошо, – одобрил отец, – Я и не знал. что тебе нравятся такие лысые… короткие стрижки.
– Что ты, пап! Это сейчас очень модно! И еще мне мастер сказала, что в моей голове есть какой-то особенный шар! И как он там оказался?