Весенние мелодии
Шрифт:
А потом наступил конец света.
Рик Каллахан домчал до нужного места с такой скоростью, что это проняло даже гнавшегося за ним отца. На самом краю дороги машина остановилась, и молодой человек выскочил, не потрудившись открыть дверцы. Рик рванул вперед, даже не посмотрев, нет ли в машине оружия.
В этот момент из глубины леса до него донесся женский крик. А может быть, и не женский. Рику приходилось слышать, как кричат зайцы, по весне попадающие под колеса автомобилей. Крик был очень
Потом от озера донесся еще один крик, а затем жуткий гогот.
Наверное, так будут хохотать на кладбищах упыри, когда придет конец света…
Рик не успел рассердиться на Шона, не успел сказать хоть что-то маме, не успел выслушать отца. Сейчас все это было несущественно, особенно после того, как он услышал крик Джеки О’Брайен. В этот момент Рик вообще перестал размышлять о чем-либо.
Он просто повернулся и кинулся на крик. Внизу вставало оранжевое зарево пожара… А не все ли равно, где вас застигает конец света?
У Джеки перехватило дыхание – во-первых, от вони, исходящей от Баркли, во-вторых, потому что он навалился на нее всей своей тяжестью. Кричать она больше не могла, оставалось только умереть.
В этот миг мир стал рушиться с таким грохотом и треском, что оставалось только закрыть глаза.
А потом неведомая сила смела Баркли с Джеки, освободила ее руки и ноги и ушла гулять смерчем по окружающему ландшафту. Джеки скатилась со стола, больно ударилась о землю, но даже не заметила этого, скуля, поползла в какой-то угол, подальше от огня. Ослепшая от слез, измученная, испуганная до смерти зверушка. Не человек.
Чьи-то руки подхватили ее, и она стала слепо отбиваться, из последних сил шлепая по воздуху и чему-то мягкому. С самой окраины сознания долетел до нее совершенно неуместный в данный момент голос, который она хорошо знала:
– Джеки, это я, успокойся, бедная девочка, Джеки, ДЖЕКИ!!! Тихо. Не мешай Рику. Он работает…
Потом ее голые и грязные плечи накрыл чей-то пиджак. Нет, не чей-то. Дяди Сэма.
И тогда Джеки поняла.
Конец света называется вовсе не Армагеддон.
Конец света носит имя «Рик Каллахан».
…Отскок. Атака. Пируэт, вольт. Прими удар и продолжи его. Плохо. Ты не паровой молот. Сколько можно махать кулаками и не устать? Ну, пусть полчаса. Потом тебя сомнут. Еще раз.
Продолжи удар. Прими его на грудь, развернись в ту же сторону и проводи его до конца. Поймай момент, когда он потеряет равновесие, и придай ему дополнительное ускорение. Замечательно. Не останавливайся. Уходи в вольт. Теперь обратный пируэт. Используй инерцию удара противника. Как бы он ни был силен – действие всегда равно противодействию. Сколько бы он ни отдал сил удару – ты всегда можешь вернуть ему столько же.
Пируэт. Мягче. Плохо. Ну и что, что лежит? Он же моргает. А должен вырубиться. Еще раз.
Разминка окончена. К бою, господа офицеры. Даю установку. Офицер Каллахан, на вас совершено нападение. Нападавших… ну, пусть будет пятеро. Отлично. Очень хорошо. Плохо, Рик, плохо… держи удар! Хорошо. Очень хорошо.
На сегодня достаточно. Рик, можешь снять повязку с глаз…
Он перестал любить и ненавидеть, перестал чувствовать боль и блаженство, превратился в слух и зрение, а еще в ветер и силу. В огонь и водопад. В сухой лист и бешеного тигра.
Он танцевал со смертью, он это знал. Потому что смерть глядела на него из безумных зрачков подонка, осмелившегося прикоснуться к его женщине.
Он был спокоен и холоден. Подонок сделал свой выбор. Он должен умереть.
Рик Каллахан, краса и гордость Особого отдела, боец от Бога, любимый ученик маленького, пожилого и желчного Джона Ли, уроженца Китая, тридцать лет проработавшего инструктором по рукопашному бою в криминальной полиции Лос-Анджелеса.
Он двигался четко и почти бесшумно. Все его движения были стремительны и экономичны, он был холоден и спокоен, и все же эффект, произведенный им, можно было сравнить только с авиационной бомбой, упавшей в курятник.
У него все еще не было случая подумать про оружие, да, по правде сказать, он про оружие и забыл.
Он помнил только одно. Только одно стояло у него перед глазами.
Полуобнаженная, окровавленная Козявка Джеки кричит, выгибается в руках мерзавца.
Он сам выбрал.
Рик обманул Баркли коротким пируэтом, взвился в воздух, в прыжке выбив нож, который заметил еще в первый миг боя. Опустился в мягком полуприседе, тут же отпрыгнул от обмякшего и разом поскучневшего противника, отвернувшись от него…
Уголком глаза уловил слишком знакомое, слишком привычное движение в полумраке сзади, и тут же в мозг ему вонзился вопль Джеки:
– Рик! Сзади!
Время замкнуло круг.
«Рик! Сзади!»
Хрупкая мальчишеская рука, неестественно вывернутая, измазанная кирпичной пылью пополам с кровью. Неправдоподобно большой пистолет рядом со скрюченными детскими пальцами.
«Простить я тебя не прощу, сынок, но и винить не стану. Ты просто выполнял свою работу».
Ты просто убил мальчишку.
С тех пор прошло десять лет. Рик Каллахан так и не смог привыкнуть стрелять в людей. Тех браконьеров он гнал пинками тычками, благо Джонни Ли научил его крайне болезненным штучкам.
А потом раздался выстрел. Папа, как всегда, успел вовремя.
Сэм Каллахан опустил пистолет. Джеки с тихим всхлипом бросилась на шею к его сыну и затихла. Рик тоже затихал. Остывал. Приходил в себя.
Сэм устало посмотрел на пушку. Он всегда хорошо стрелял. Прицельно, навскидку, вслепую. По движущейся мишени, по мишени неподвижной, по нескольким мишеням.