Весенние соблазны
Шрифт:
— Прости. Весь этот фарс слишком затянулся… Надо было что-то делать. Только мне и в голову не могло прийти, что ты отдашь ему силу. Ты …так сильно любишь его?
Дара промолчала. Потом спросила:
— Почему? Ты знал, что я не виновна? Поэтому помог?
— Нет, — он с силой прижал ее к себе, понимая, что после его слов произойдет что-то непоправимое — и счастье, что, вопреки всему, поселилось в этом домике, осыплется на мелкие осколки разбитым зеркалом.
— Я — как и все — был уверен, что ты убила
Он выпустил Дару из рук, когда вошел в детскую. Ее дочь сладко спала… Грегори повернулся, чтобы уйти.
— Погоди, — остановил его тихий шепот. — Не уходи… Не сегодня…
Он стоял на пороге детской — и смотрел, как Дара идет к нему. Шаг. Еще один… Встает на цыпочки, тянется к его губам.
— Я тебя люблю, — прошептал он. — Всегда любил…
— Молчи, — приказала она. — Молчи…
— Люблю… — не покорился он.
Дара стала целовать его, как сумасшедшая. Грегори потащил ее прочь из детской — в соседнюю комнату, которая две недели назад стала их спальней.
— Люблю! — говорил он, покрывая поцелуями ее тело, срывая стоны с ее губ…
— Грегори… — прошептала она.
И он сошел с ума окончательно. Как он устал от притворства. Как он ненавидел, когда ее губы складывались в имя младшего брата — и она шептала ему: «Генри…» Как он проклинал нелепую судьбу и свой желчный характер, Она ведь, перед тем, как принять предложение Шарля, пришла к нему. А он просто взбесился, потому что Дара пришла — посоветоваться…
— Он же — просто мальчишка, — говорила она, сверкая зелеными глазами. — И я… запуталась… Помогите мне… Я хочу понять…
Он наговорил ей гадостей. И про происхождение, и про неразборчивость в связях. И про связь с младшим принцем… И Дара ушла, хлопнув дверью.
Ее свадьба ознаменовалась для него загулом — портовые бордели, ром. Драки. И рыжеволосые девки с зелеными глазами, что быстро сменяли друг друга., в его тщетной попытке забыть…
Тогда он взял себя в руки. У него вообще всегда было хорошо с выдержкой… Но… в жизни поселилась тягучая неправильность. Которая исчезла, как только эта женщина стала принадлежать ему…
— Не надо пытаться накладывать на меня чары, — тихо сказал он, резко открывая глаза. И тут Грегори понял. И возликовал. — Ты не потеряла магию!
— После того, как… — Дара жгуче покраснела. — Мы… вместе… Магия вернулась.
— Вот так, не рассуждая, просто отдать магию… Дара, ты же понимаешь, что это глупость!
Женщина покачала головой, но ничего не ответила. Была она уже одета. Собрана. И готова уйти в ночь.
— Неужели, ты надеялась на благодарность семьи Ги? Да первое, что они сделали бы — это забрали девочку. А ты была бы не в состоянии им помешать!
Тут Грегори понял, что снова говорит о ее муже… Не о них. Не о том, что она собралась
— И оставь эту глупую мысль! — резче, чем собирался проговорил он, поднимаясь с кровати и нависая над ней. — Моя женщина ночью, по холоду… Да еще и с ребенком! Бродить не будет!
— А что будет делать твоя женщина?
— Если ей необходимо время, чтобы подумать… Она… Она будет думать столько, сколько нужно. А потом придет, и объявит мне о своем решении.
— Грегори…
— Хотя мое сердце будет разрываться от боли… — он обнял ее и прижался лбом к ее лбу. — Я приму, если ты захочешь уйти.
— Спасибо тебе.
— Поместье «Серебряные розы» в твоем распоряжении.
— Но… На каком основании?!
— Там хорошо… А весной будет еще лучше. И… ты же хотела начать серию опытов на сведении земной и водной магии.
— У тебя все готово к моему отъезду? — невесело усмехнулась она.
— Да. И… к твоему возвращению — тоже.
Да… Отправить ее в тайное и безопасное место — самое грамотное решение на этот момент, — размышлял наследник, пристально рассматривая огонь в камине. — Пока все привыкнут к мысли. Пока смирятся…»
Он уговаривал ноющее сердце… Дара уехала…
Хлопанье дверей. Недовольные шаги.
— Грегори! — возмущенный голос матушки. — Потрудись объяснить, что все это значит!
Он поднялся, искренне улыбнулся. И неторопливо проговорил:
— Я выбрал женщину, которая станет моей женой. У нее потрясающий магический потенциал. Она умна, образована. Явно не бесплодна. И… я ее люблю. Мама, мне нужна твоя помощь!
Ирина Успенская
ТРИ ДНЯ
Она сорвала голос, так кричала, когда ее муж упал от удара в сердце длинного узкого меча.
— Дьявол покинул его, а бог забыл, — проговорил убийца мужа, безразлично вытирая клинок о штору. — Мы взяли замок, господа. Похороните его защитников с почестями. Они дрались достойно.
— А ее куда?
Он скользнул безразличным взглядом по молодой женщине, сжавшейся у стены.
— Заприте где-нибудь, я потом решу, что с нею делать…
— Ненавижу тебя, ненавижу, — прошипела она ему, проходя мимо.
— Ничего, это я как-нибудь переживу, — Безразлично поклонился он ей.
Черные насмешливые глаза проводили женщину и тут же забыли о ней, отдавая короткие и четкие указания снующим по замку воинам.
— Сир, вы знаете, как вас называют местные?
— Просвети меня, мой верный шут.
— «Жажда и боль».
Высокий черноволосый и черноглазый мужчина приподнял брови.
— Вас жаждет любая женщина, но вы приносите им лишь боль.
— Да здесь живут одни поэты, — рассмеялся черноглазый.