Весенние ветры
Шрифт:
Князь, как и положено правителю, заставил себя ждать, и Зара, желая еще раз пережить то странное приятное ощущение, которое дарило прикосновение к молочным кристаллам, подошла к одному из столбов и прижалась к нему щекой. Бродившая внутри энергия запульсировала, обдала теплом кожу, мелкими иголочками покалывая кончики пальцев. Какая все-таки сила заключена в них, а шегерцы так бездарно переводят бесценные кристаллы на облицовку помещений!
Как же подобраться к этой энергии, прорваться сквозь твердую оболочку к эфиру светоносной сердцевины? Если просто разрезать, ничего не выйдет, иначе бы шегерцы
Отчаявшись, сеньорита Рандрин просто наслаждалась теплом и напоследок, шутки ради, попробовала воздействовать на камень взглядом э-эрри. Каково же было ее удивление, когда кристалл отозвался на ментальное прикосновение. Он обладал душой?! Но какая душа у камня? Тем не менее, каждая ее попытки оборачивалась откликом в виде резко выброса энергии, плескавшейся по ту сторону оболочки. А еще девушка чувствовала что-то вязкое, с каждой минутой становившееся все горячее и горячее.
Перед глазами замелькали цветные пятна, что-то заискрилось…
Тесно прижавшись к столбу, игнорируя испуганные взгляды Меллона (он, наверняка, решил, что она сошла с ума), вперив глаза э-эрри в одну из прожилок, стараясь растечься синевой по переплетениям молочного вещества, Зара попросила кристалл поделиться с ней энергией.
Ладони будто обожгло, глаза заслезились.
Столб под ее руками засветился, переливаясь серебром, сияние окутало ее пальцы.
Девушка невольно задержала дыхание, когда почувствовала, как вибрирует на подушечках магическая энергия. Вступая во взаимодействие с сиянием, она множилась и перетекала обратно в тело, клубясь в крови.
— Меллон, у меня получилось! — сияя улыбкой, Зара обернулась к Аидаре. — Я смогла до нее добраться!
Но поделиться своей радостью в полной мере и приобщить возлюбленного к источнику чистой концентрированной энергии она не успела: в зал вошел Юсфен. Не один, в сопровождении неизменных телохранителей, Ургуса и какого-то мужчины в длинном свободном одеянии.
— Рад снова видеть Вас, несравненнейшая! — маслянистые глазки князя остановились на Заре. Сделав знак солдатам остаться у дверей, он подошел к ней и поцеловал руку. 'Обслюнявил', - как потом брезгливо выразилась девушка. Не выпуская ее ладони, Юсфен перевернул ее и запечатлел второй поцелуй на синей решеточке вен на запястье.
Сеньорита Рандрин приготовилась к тому, что сейчас он продолжит свои поползновения вверх или вниз, уже заготовила вежливое замечание на этот счет, но князь предпочел не рисковать и не испытывать ее дипломатических талантов.
Обернувшись к Меллону, он сухо кивнул на отвешенный ему поклон и снова обратил свой плотоядный взгляд на Зару.
— Вот неугомонная скотина! — прокомментировала про себя девушка. — Похоже, отец не преувеличивал, говоря, что этот волочиться за всем, чем может. И как настойчиво! В тот раз не получилось,
— Вас так давно не было, что я успел соскучиться. В моем дворце будто зашло солнце. Кстати, — князь кивнул на стоявшего несколько в стороне человека в синем, — мой Верховный министр.
Сеньорита Рандрин на пару с первым помощником Департамента магической обороны уделили одинокой фигуре куда больше внимания, чем дифирамбам Юсфена. Первое впечатление, усиленное предупреждением таинственной незнакомки, оставило после себя чувство тревоги. Перед ними, несомненно, умный, проницательный скрытный человек. И с непроницаемым взглядом. Абсолютно никаких эмоций, только подчеркнутое вежливое внимание. Верховный министр их тоже оценивал: отвернувшись, девушка почувствовала на себе его взгляд. И, если она его заинтересовала, то вовсе не как женщина.
Осторожно скосив глаза, Зара увидела, как едва заметно скривились уголки губ министра. Она ему не понравилась.
Неужели этот человек с высокими острыми скулами — очередной их недоброжелатель? Но пока у нее не было никаких доказательств, да и подозрительность Верховного министра легко объяснить естественными причинами. И точно, вот он уже улыбнулся, направился к ним и отвесил каждому по церемониальному поклону:
— От лица Его сиятельства и всего народа Шегера рад приветствовать столь высокую гостью. Надеюсь, дорога Ваша была легка, а солнце не причинило Вам никаких неудобств.
Высокую гостью? Это лесть? Ведь официально она всего лишь леди Шамааш.
Сомнения разрешил князь, любезно предложивший 'несравненной дочери анторийского Советника' присесть в кресло.
Это было равносильно удару молнии.
Никто же не знал… Или это дело рук треклятого фрегойя? Но зачем это ему, абсолютно никакой выгоды. Каран? Нет, он бы ни за что не признался.
Голова раскалывалась от догадок и предположений, проверить которые не было никакой возможности.
Последовав за Зарой, Меллон, на правах телохранителя, о чем он предпочел не умалчивать, занял место у спинки ее кресла, вполоборота к сеньорите Рандин: по этикету он не мог повернуться спиной к князю.
— Что же Вы так долго скрывали от нас Ваше происхождение? — сетовал Юсфен. — Если бы не Граден, — Верховный министр поклонился, — я бы до сих пор пребывал в неведении.
А вот и таинственный доброжелатель. Вернее, недоброжелатель. И что-то подсказывало, что он так усердно устанавливал личности гостей князя не ради просвещения своего господина.
— На то были причины. Личного характера, — улыбнулась сеньорита Рандрин. Если что, скажет, что сбежала с любовником, благо будет, кого предъявить.
Князя устроило предложенное объяснение, и он перевел разговор на другую тему. Попробовал говорить о политике — девушка сделала вид, что ни капельки в ней не разбирается, порхая по жизни, как бабочка. Глаза неизменно следили за Граденом, пытаясь уловить малейшее изменение выражения лица, блеск глаз, жесты, позу. Но Верховный министр статуей застыл по другую сторону тронного возвышения, предпочитая не вмешиваться в беседу.
В конце аудиенции, перешедшей в пение дифирамбов обеими сторонами, Юсфен обмолвился, что сегодня вечером ждет их на званый ужин.