Весенний детектив
Шрифт:
– Поехали, – сказал Стас. – Но вести буду я.
– Да ради бога, – простодушно отозвался Глеб и подмигнул Толе Волохову.
Усаживаясь в машину, они не знали, что Маша Любимова стоит у окна и провожает их взглядом.
– Господи, пусть с ним все будет хорошо, – тихо пробормотала Маша, когда машина отъехала от здания.
И тут же покраснела, устыдившись своих слов.
Нужный дом они нашли без проблем. В нужный подъезд тоже вошли без проблем. Проблемы начались позже – когда навстречу им вышли из комнаты консьержей два рослых чернокожих
– Дэхна хуну! – рявкнул первый, грозно вращая глазами. – Зис из прайват проперти! [1] До свыданя!
Стас и Толя не двинулись с места. Чернокожий парень подошел к Стасу вплотную и положил ему на грудь ладонь.
– До свыданя! – повторил он с угрозой в голосе. – Идить!
– Убери руку, – процедил Стас сквозь зубы, глядя африканцу в глаза. – Если не хочешь, чтобы я тебе ее сломал. Мы из полиции.
1
Это частная собственность! (искаж. англ.)
Он вынул из кармана куртки руку с удостоверением, но охранники-«консьержи» на удостоверение даже не взглянули. Однако ладонь с груди Стаса была убрана.
– Идить! – повторил арфиканец.
А второй добавил, глядя на Волохова:
– Уходить – нет проблем!
Стас улыбнулся:
– А теперь послушай меня, мой африканский друг. Или ты нас пустишь внутрь, или я тебе такое «хуну» покажу, что…
– Стас, погоди, – Толя Волохов выдвинулся вперед. – Парни, не стоит с нами связываться, – ласково сказал он. – Мы из полиции и пришли сюда по делу. Вам проблемы не нужны, но и нам тоже. Мы просто пройдемся по этажам, осмотримся.
– Алеге багнем! – рявкнул вдруг африканец яростным тоном. Повернул голову и крикнул куда-то в глубь комнаты. – Баако! Баако, viens ici! [2]
Послышался скрип кожаной обивки кресла, затем – чьи-то внушительные, но быстрые шаги. Потом дверь распахнулась, и в холл из комнаты консьержей вышел третий чернокожий мужчина, такой огромный, что казался здоровенной черной каменной глыбой. Он встал перед могучим Волоховым, посмотрел на него сверху вниз выпуклыми глазами со сверкающими белками и проговорил тяжелым, гулким голосом:
2
Баако, иди сюда! (франц.)
– Што нада?
Толя улыбнулся и вежливо пробасил в ответ:
– Надо, чтобы ты ушел с дороги, паренек.
– Баако, jetez-le d’ici eux! [3] – рявкнул самый нервный охранник и вдруг молниеносно выхватил откуда-то из-под цветастой рубашки небольшой пистолет.
В ту же секунду великан Баако схватил Волохова за грудки, оторвал его от земли и мощным рывком швырнул на стеклянную перегородку, отделяющую холл от комнаты консьержей. Стекло осыпалось градом, и Волохов рухнул на письменный стол, а затем и ниже – сквозь расколовшуюся на части столешницу, засыпаемый осколками стекла и щепками от развалившегося стола.
3
Вышвырни их отсюда! (франц.)
Толя поднялся на ноги, стряхнул с одежды мусор и посмотрел великану в глаза.
– Вот это ты зря, паренек, – ласково сказал он. Затем шагнул к двери, распахнул ее рывком, вышел в холл и, набычившись, пошел на чернокожего великана.
Стас, посвятивший несколько лет занятиям восточными единоборствами, молниеносным ударом кулака выбил из пальцев раздраженного охранника пистолет, но второй охранник ударил его кастетом в голову. Стас успел увернуться, и удар пришелся по плечу. Завязалась драка.
В пылу схватки никто не обратил внимания на то, как Глеб Корсак бесшумной тенью проскользнул в холл, затем так же тихо скользнул мимо охранников-«консьержей», открыл дверь, ведущую на лестницу, и скрылся за ней.
Две минуты спустя Глеб быстро шагал по коридору общежития, пропахшему ароматами пастильи, таджина и марокканских специй.
– Айна? – кричал он. – Мне нужна Айна!
Из-за угла вывернула чернокожая девушка в ярком халате. Глеб схватил ее за руку.
– Айна? – громко осведомился он.
Девушка испуганно замотала головой. Глеб выпустил ее, но тут же схватил за плечи другую чернокожую девушку. Поняв, что пугает африканок, он сбавил тон, белозубо улыбнулся и сказал, подбавив в голос бархатистости, которая так часто выручала его в общении с женщинами:
– Мне нужна Айна! Знаешь, где она?
– Айна? – проворковала чернокожая красотка, глядя на Корсака выпученными от страха и любопытства глазами.
– Айна! Айна! – закивал Глеб, продолжая обворожительно улыбаться. – Я ее друг! Проведи меня к ней!
– К Айне не надо! – возразила девушка. – Айна плохо!
– Айна – хорошо, – заверил ее Глеб Корсак. – Для меня точно хорошо. Не бойся, твои друзья меня впустили! Видишь – я же здесь!
Еще несколько секунд темнокожая красавица размышляла, разглядывая лицо Глеба, потом кивнула и сказала:
– О’кей. Идем Айна. Гоу!
Она повернулась и повела Глеба по коридору. Из квартир, привлеченные шумом, выглядывали юные африканки и с удивлением провожали Глеба взглядами.
Наконец девушка остановилась перед дверью с покосившейся медной цифрой «27» и постучала в нее костяшками пальцев. Затем повернула латунную ручку и, распахнув дверь, отошла в сторону, впуская Глеба внутрь. Глеб вошел в комнату и едва не задохнулся от стойкого и сильного запаха лекарств и терпких незнакомых трав. Шторы были плотно задернуты.
Корсак прикрыл за собой дверь и вгляделся в полумрак комнаты. Он увидел лежащую в кровати темнокожую девушку.
– Айна! – позвал он.
– Ес, – ответила девушка, глядя на Корсака расширившимися от страха и волнения глазами.
– Я за тобой! Надо идти!
Пару секунд она молчала, а затем неуверенно пробормотала:
– Доктэ?
– Доктор, доктор, – закивал Глеб. – Идем!
Он подошел к кровати и протянул девушке руку. Секунду помедлив, она взялась за протянутую ладонь и выскользнула из-под одеяла. Одета девушка была в бежевую несвежую пижаму.