Весенний подарок (сборник)
Шрифт:
– Не могла простить, что вы называли Федорову уменьшительным именем?
– И этого тоже. Разве кто Талиеву назовет Гулечкой? Да никогда в жизни! Это сейчас Гулька на первых ролях, а в прошлом году первой считалась Федорова, которая была и красивей Талиевой, и добрей, и умней. Вот Гулька ее и… – Лера, закусив губу, замолчала.
– Да что она сделала с Федоровой? Можешь ты наконец все объяснить?
– Она из этой комнаты всех выпускала через час-полтора, а Валечку там продержала всю ночь…
– И что? – окончательно испугалась Даша.
– С ней случилось тяжелое нервное расстройство,
– А Гулька?
– А что Гулька?
– Ну… ее хоть наказали?
– Да кто ж ее накажет? Ты знаешь, кто ее отец?
– Бензиновый король. Ты мне говорила. Я помню.
– Ее отец – владелец этого пансиона!
– Да ну! – охнула Даша. – Это тот, который первого сентября на линейке золотой булавкой блестел?
– Тот самый.
– Так вот, значит, откуда у нее ключ от той двери! – догадалась Даша.
– У нее, дорогая моя, не просто ключ от той двери, а – настоящий Золотой Ключ!
– Как у Модестовны?!
– Это у Модестовны, как у Гульки. Талиева говорит, что у директрисы всего лишь жалкий дубликат, который даже не все двери открывает. А старинный Золотой Ключ – у нее!
– Где же она его взяла?
– Ну ты даешь! – Лера посмотрела на Дашу, как на дурочку. – Наверняка отец дал, раз он владелец пансиона.
– Разве можно таким, как Гулька, давать Золотые Ключи?
– Я думаю, папаша даже и не догадывается, что собой представляет его любимая доченька, – с сарказмом проговорила Лера.
– Значит, надо ему раскрыть на нее глаза!
– Может, ты это и сделаешь? – усмехнулась Лера.
Даша тут же закрыла рот и с виноватым видом опустила глаза.
Глава 4
Сюрпризы Дня девочек
10 октября, или День девочек, начался необыкновенно. Проснувшись утром, Даша увидела на своей прикроватной тумбочке букетик крошечных белых хризантемок в прозрачной вазочке. Рядом с вазочкой сидел маленький бархатный медвежонок с улыбкой на желтенькой мордочке. К его лапке на золоченом шнурке была привязана открытка, которой пансион А.М. Бонч-Осмоловской поздравлял свою воспитанницу Дарью Казанцеву с праздником. Поздравление было напечатано на мелованной бумаге типографским шрифтом красивыми красными буквами с завитками. Даша поцеловала в носик симпатичного медвежонка и посмотрела на тумбочки других девочек. На каждой в одинаковых прозрачных вазочках стояли букетики хризантем: белые, как у Даши, розовые, как у Леры, лиловые, как у Нельки Русаковой, желтые, как у Талиевой. Вместо медвежонка Лерину открытку держал в лапах смешной зайчонок. Вокруг радостно пищали и взвизгивали Дашины одноклассницы, обнаруживая на своих тумбочках не менее симпатичных зверюшек.
– Да-а-а… – уважительно протянула Даша и посмотрела на Леру. – Приятно. Ничего не скажешь…
– То ли еще будет! – обнадежила ее Веденеева.
Даша хотела ее спросить, что же еще такого необыкновенного сегодня ожидается, но не успела, потому что в дверь вошла сестра-хозяйка Валентина Яковлевна. Вслед за ней две девушки, которые исполняли в пансионе должности дежурных по этажу, вкатили в дортуар две длинные вешалки. Даша еще ничего не поняла, а девчонки на разные голоса завопили «Ура!», повскакивали
– Что там такое? – Даша спросила Леру, которая, никуда не торопясь, продолжала заправлять постель.
– А-а… – довольно равнодушно махнула рукой она. – Все равно выдадут по списку. Нечего там и толпиться.
Даша опять не успела спросить, что им должны выдать, потому что Валентина Яковлевна как раз произнесла Лерину фамилию, которая в классном списке была второй. Лера, бросив поперек кровати подушку, пошла к одноклассницам. К Даше она вернулась, неся в руках болтающийся на пластиковых плечиках шелковый голубой костюм.
– Вот это да! – чуть не задохнулась от восхищения Даша. – Как раз к твоим глазам! Неужели всем выдадут такую же красоту?
– Всем, – кивнула Лера. – В прошлом году у меня было кремовое платье. Тоже красивое.
– Да? – не переставала удивляться Казанцева. – А куда же его дели?
– Милашка в прошлом году объяснила, что на каждый День девочек мастерицы из экспериментального ателье нам будут шить по новому наряду. Мастерицы присутствуют на празднике и приглядываются к своим моделям: как они сидят на девочках, что лишнее, чего не хватает. Потом платья сдаются обратно в ателье, и самые лучшие запускаются в производство. Те, которые специалистам показались в чем-то неудачными, продают прямо в ателье по ценам «секонд-хенда».
– Ничего себе! – возмутилась Даша. – Одним, значит, выдают красивые платья, а другим – какой-то там «секонд-хенд»?
– Знаешь, Даша, это только специалисты могут увидеть в этих платьях дефекты, а мы с девчонками ни в одном ничего плохого не заметили. Все, как одно, красивые!
– Казанцева… – прозвучал голос Валентины Яковлевны.
– Тебя! – подтолкнула Дашу в спину Лера.
Даша просияла от удовольствия, когда увидела свое платье. Как эти мастерицы угадали, что она так любит именно такой, розовый с легкой дымкой, цвет?
– И что, можно прямо сейчас и надевать? – с надеждой спросила она Леру. Та ее надежды оправдала:
– Ага! Умоемся и сразу наденем!
Девочки побежали умываться, а одноклассницы еще продолжали получать свои наряды.
– Как тебе идет этот костюм, Лерка! – Даша от восхищения так округлила глаза, что Лера засмеялась.
Даша впервые почти за целых два месяца увидела и услышала, как Веденеева смеется. Ее невыразительное бледное личико улыбка преобразила так, что Лера неожиданно обернулась красавицей. Костюм оказался брючным, с широкими, клешенными от бедра брюками, в которых детская худоба Веденеевой казалась стройностью.
– Тебе тоже здорово идет! – Лера подтащила Дашу к большому, во всю стену, зеркалу гардеробной комнаты.
Даша так привыкла отражаться в этом зеркале то в детсадовских гольфиках, то в безликом джинсовом костюме, что поразилась, как хороша она, оказывается, в платье. Нежная ткань отбрасывала на щеки розовые блики, и лицо казалось свежим, как после прогулки в летнем парке. Платье было двухслойным: нижнее – обтягивающее однотонное и верхнее – летящий полупрозрачный халатик с разводами.
– И как только они с размерами угадывают? – очередной раз поразилась Даша.