Весенний подарок (сборник)
Шрифт:
– Честное слово, справимся! – горячо повторила Лера, приняв молчание Казанцевой за сомнение.
– Неужели? Мы ведь не подруги! – мстительно съязвила Даша.
– Ладно, не злись. Мне просто не нравится, что ты все время смотришь на меня с жалостью.
– А нечего тогда лежать лицом к стене и рыдать на унитазе! Нашла тоже место!
– Я постараюсь больше этого не делать… – вздохнула Лера и бодро продолжила: – А нам и в самом деле никто не мешает стать подругами. Может быть, попробуем, а?
Даша
– Попробуем, – сказала она и улыбнулась. Лера тоже радостно улыбнулась в ответ:
– А что касается Викулова, то… Кто его знает… Может быть, он в тебя влюбился… Такое тоже вполне может быть. Может быть, в прошлом году ему Гулька просто понравилась, а в этом году он влюбился по-настоящему! Ты сегодня такая красавица. Выглядишь в сто раз лучше Талиевой. Ты, главное, верь в Олега! Я по себе знаю, что если не верить, то лучше и вовсе не жить…
У Даши опять защипало в носу. Она смахнула набежавшую слезу и спросила:
– А ты веришь в свою любовь?
– У меня все сложнее… Я расскажу тебе… Но не потому, что ты требовала. Просто… Мне кажется, ты поймешь…
Даша замерла на кровати Леры и боялась неосторожным движением спугнуть ее доверие. Она почувствовала, что не хочет, чтобы Веденеева убрала свою холодную ладошку с ее плеча.
– Понимаешь… он старше меня на пять лет…
– Да ну? – не смогла удержаться от возгласа Даша.
– Сейчас он уже студент третьего курса Политехнического института.
– Где же вы познакомились? – услышав такое, Даша не могла не удивиться.
– Наши квартиры на одной лестничной площадке, дверь в дверь. Раньше, говорят, это вообще была одна коммунальная квартира. Лет десять всего, как разделили…
– Погоди… – перебила ее Даша. – Какие еще площадки «дверь в дверь»? Неужели банкиры живут в бывших коммуналках?
Лера убрала с плеча Даши руку и, поглядев на нее новым взглядом, в котором Казанцева опять вдруг почувствовала силу, спросила:
– А если я не банкирша, то это тебя не устроит?
– Почему не устроит? Просто ты говорила… Я поверила…
– Я уже сказала, что не хотела, чтобы ты меня жалела. Мой отец всего лишь стоматолог, но он занимается частной практикой, поэтому мы живем неплохо, хотя, конечно, не как банкиры.
– А мать? Ты тоже… сочиняла, что ее… нет?
– Мама погибла в автокатастрофе. Мы втроем в нее попали. Мне было пять лет. Отец тогда ребра переломал, мама погибла, а я… А на мне, представляешь, ни царапинки! Я даже не помню толком ничего.
– А маму помнишь?
– Конечно… Это мое самое лучшее…
– Кристинка? Молодая, что ли?
– Вот именно! Ей всего двадцать шесть! Она медсестра. Сначала просто с отцом работала, а потом… В общем, ты догадываешься… А меня она ненавидит!
– Почему?
– Из-за Алеши…
– А Алеша… это кто?
– Алеша… Это он, понимаешь…
– Ты его любишь?
Лера кивнула.
– А ей… Ну… Кристинке… Это не нравится, да? – догадалась Даша.
– Не то слово! Это ее стараниями я оказалась здесь! Жаба! Скользкая, мерзкая жаба!
И без того всегда бледное лицо Леры еще больше побелело от ненависти, заострилось и стало некрасивым. Даша даже не ожидала от вечно безучастной девочки такого всплеска эмоций и, сочувствуя, спросила:
– Такая страшенная?
– Что ты! Она красавица. Эдакая современная Мерилин Монро, сексапильная блондинка.
– Почему же жаба? Гнусная, да?
– Понимаешь, ей отца мало… Она еще и на Алешку зарилась, а тут я… Мешаю…
– Как? Сколько же ему? Девятнадцать?
– Уже двадцать исполнилось. Он, знаешь, какой красавец! Метр восемьдесят, глаза – прямо синие-синие… Как море… Хотя, по правде сказать, я настоящего моря никогда и не видела… Финский залив же не считается…
– И ты хочешь сказать, что все эти метр восемьдесят с синими глазами в тебя влюбились? – Даша с сомнением посмотрела на блеклую, исплаканную Леру.
– Он говорил мне так… А еще говорил, что, когда мне исполнится восемнадцать, мы обязательно поженимся…
От такого необыкновенного Лериного везения Даша совершенно растерялась, помолчала немного, а потом спросила:
– А кто из вас кого первым заметил? Как у вас все это произошло?
– Смешно так… Мы с ним однажды вместе домой ехали в битком набитом автобусе. Нас притиснули друг к другу, и он все пытался меня, как свою знакомую, защитить от пинков и тычков обозленных давкой пассажиров. А я смотрела снизу вверх в его лицо и все удивлялась, почему раньше не обращала внимания, какого удивительного цвета его глаза.
– А он?
– А он сначала не замечал моего взгляда, потому что тоже злился на толпу, а потом случайно посмотрел на меня и – все…
– Что значит «и – все»?
– Ну, это он мне потом так сказал, что, мол, посмотрел на меня и – все… Пропал!
Даша покачала в недоумении головой. Она плохо представляла, как это двадцатилетнему молодому человеку удалось сразу пропасть от одного только Лериного вида.
Лера усмехнулась:
– Удивляешься? Я, честно говоря, тоже. До сих пор. Я прекрасно понимаю, что моя внешность очень заурядна, и все время боюсь, что однажды Алеша прозреет, увидит, что я ничего собой не представляю, и все…