Весенний скандал
Шрифт:
Мэтью опустил глаза в пол. Он не мог смотреть на Дейзи. От этого в горле возникала странная острая боль, будто его пронзили стилетом. Он хотел, чтобы к нему вернулось тупое бесчувствие, и, к счастью, это произошло.
Они вошли в гостиную. Увидев Томаса, Мерседес и Лилиан, Мэтью почувствовал себя как на Страшном суде.
– Это он! – прорычал мужской голос.
Тут же от внезапной боли в голове у Мэтью подкосились ноги. Перед глазами мелькнула яркая вспышка, словно взорвалась звезда, потом он провалился в темноту, отчаянно пытаясь удержать ускользающее сознание.
Мэтью
Искры посыпались из глаз, когда он почувствовал, что его куда-то поволокли, дернули вверх руки. Послышались женский крик, ругань мужчин... Мэтью заморгал, но от боли на глазах выступили слезы. Запястья сдавлены тяжелыми металлическими кольцами. Наручники, сообразил он. От знакомого страшного ощущения его охватила паника.
Постепенно Мэтью начал различать голоса. Вот разгневанный голос Уэстклифа:
– Как вы посмели явиться в мой дом и напасть на моего гостя? Да вы знаете, кто я? Снимите это сейчас же, или я вас в Ньюгейтской тюрьме сгною!
Новый голос:
– Как бы не так! Я ждал этого столько лет и не дам ему возможности сбежать.
Голос принадлежал мистеру Уэнделлу Уэрингу, патриарху богатейшей семьи из Новой Англии. Мэтью презирал этого человека, большее презрение он испытывал только к Гарри, сыну Уэринга.
Странно, как звук или запах может мгновенно воскресить прошлое, независимо оттого, что Мэтью хотел его забыть.
– И куда, по-вашему, он может сбежать? – ледяным тоном спросил Уэстклиф.
– У меня есть разрешение взять беглеца под стражу любым способом. Вы не имеете права возражать.
Сказать, что Уэстклиф не привык к тому, чтобы ему перечили, значит, ничего не сказать. Сказать, что Уэстклиф взбешен – сильное преуменьшение.
Спор гремел столь же яростно, как буря за окном, но Мэтью потерял его суть, когда почувствовал мягкое прикосновение к лицу. Отпрянув, он услышал шепот Дейзи:
– Успокойся.
Она вытерла ему лицо, глаза, рот, пригладила волосы. Мэтью сидел со скованными руками и старался сдержать мучительный стон, рвавшийся из груди при виде Дейзи.
Ее лицо было белым, но удивительно спокойным. На щеках горели алые пятна. Опустившись на колени у его кресла, она осматривала замок наручников. На цепи болталось большое кольцо, за которое констебль поведет арестанта.
Подняв голову, Мэтью заметил двух крепких офицеров, одетых в стандартную униформу: светлые летние брюки, черные фраки с высоким воротником и твердые цилиндры. Пока Уэнделл Уэринг, Томас Боумен и Уэстклиф горячо спорили, полицейские хранили мрачное молчание.
Дейзи возилась с замком наручников. Сердце Мэтью болезненно сжалось, когда он увидел, что Дейзи пытается открыть замок шпилькой для волос. Сестры Боумен славились своим умением расправляться с замками. Лилиан и Дейзи тренировались в этом долгие годы, срывая планы родителей приучить дочерей к дисциплине лишением свободы. Но руки Дейзи слишком дрожали, чтобы справиться с незнакомым замком. К тому же попытка освободить его явно бессмысленна. Господи, если бы он мог оградить ее от этой омерзительной сцены, от обломков своего прошлого... от самого себя.
– Не надо, – тихо сказал Мэтью. – Не стоит, Дейзи, пожалуйста...
– Эй! – окликнул ее констебль. – Отойдите от арестанта, мисс. – Заметив, что Дейзи не обращает на него внимания, констебль, протянув руку, шагнул к ней. – Мисс, я же сказал...
– Не смейте к ней прикасаться! – От яростного возгласа Лилиан в комнате воцарилась тишина. Даже Уэстклиф и Уэринг от изумления замолчали.
Взглянув на ошарашенного констебля, Лилиан подошла к сестре и отодвинула ее в сторону.
– Прежде чем вы хоть шаг сделаете в мою сторону, советую подумать, что произойдет с вашей карьерой, когда станет известно, что вы напали на графиню Уэстклиф в ее собственном доме, – со жгучим презрением сказала она констеблю.
Вытащив из волос шпильку, Лилиан опустилась перед Мэтью на колени, заняв место Дейзи. Через несколько секунд замок щелкнул, и оковы упали с рук арестанта.
Не успел Мэтью поблагодарить ее, как Лилиан продолжила гневную тираду:
– Ну и хороши же вы оба! Подчиняетесь приказам какого-то худородного янки и оскорбляете дом, который приютил вас в бурю. Видно, вы слишком тупоголовы, раз не понимаете, какую финансовую и политическую поддержку мой муж оказывает полиции. Да стоит ему пальцем шевельнуть, как министр внутренних дел и глава полицейского суда лишатся своих мест. Так что на вашем месте...
– Простите, у нас не было выбора, миледи, – запротестовал здоровенный констебль, – Нам приказано доставить мистера Фэлана на Боу-стрит.
– Кто, черт побери, этот мистер Фэлан? – потребовала ответа Лилиан.
Охваченный благоговейным страхом перед графиней, которая с такой легкостью чертыхается, констебль ткнул пальцем в Мэтью.
– Вот этот.
Понимая, что все глаза обращены на него, Мэтью старался сохранить невозмутимый вид.
Дейзи первая из всех шевельнулась. Схватив с колен Мэтью наручники, она пошла к двери, у которой столпились любопытные слуги. О чем-то с ними пошептавшись, она вернулась и села в кресло рядом с Мэтью.
– Подумать только, а я решила, что сегодня будет скучный вечер, – сухо сказала Лилиан, сев рядом с Мэтью с другой стороны.
– Тебя так зовут? – мягко спросила Дейзи. – Мэтью Фэлан?
Мэтью не ответил. Все мышцы в его теле сопротивлялись звукам.
– Да, – взвизгнул Уэнделл Уэринг.
Он относился к тем беднягам, чей высокий голос совершенно не соответствовал крупной фигуре. Если не считать этой досадной черты, Уэринг обладал внушительными манерами и внешностью. У него были густые седые волосы, пышные бакенбарды и окладистая белая борода. От него за версту веяло бостонской консервативностью. Старомодный сюртук, хоть и дорогой, сильно поношен. Но такой уверенностью в себе мог похвастаться только человек, в семье которого несколько поколений окончили Гарвард. Его глаза походили на твердый полированный кварц.