Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 2. Осень чехословацкого социализма. 1948–1968 гг.
Шрифт:
По стране ползли подпитываемые радиостанцией «Свободная Европа» ложные слухи, что Советский Союз прекратил после февраля 1948 года поставки зерна в Чехословакию (мол, теперь это не нужно, ведь коммунисты уже одержали победу).
Готвальд комментировал это следующим образом: «Реакционные шептуны распространяют также слухи, что имеющиеся у нас затруднения с мукой и хлебом были вызваны якобы тем, что Советский Союз прекратил поставки зерна. Нет более грубой лжи! Я могу здесь раскрыть секрет, сказав, что нашей торговой делегации, посетившей Москву летом 1950 года для переговоров о заключении долгосрочного пятилетнего торгового соглашения, было предложено такое количество регулярных поставок зерна, что она первоначально даже отклонила его, полагая, что продажа и потребление хлеба, хлебных изделий, муки и мучных изделий будут спокойно развиваться на уровне первых трех кварталов (1950 года – Прим. автора.),
Так получилось, что до урожая 1951 года мы были обеспечены поставками из Советского Союза в 600 тысяч тонн зерна, которое частью уже поставлено, а частью регулярно поставляется. Если к этому прибавить, что мы до будущего урожая обеспечили ввоз из Советского Союза 308 тысяч тонн кормового зерна (ячменя и кукурузы), то вы увидите, что ввоз из Советского Союза в 1950-1951 годах превышает поставки из СССР в 1947-1948 годах, когда нам угрожал голод» [175] .
На самом деле проблема с хлебом состояла лишь в резко возросшей покупательной способности населения, которое сметало с полок магазинов все, что не продавалось по карточкам, то есть не было нормировано, – и прежде всего хлеб и муку. К тому же в 1950 году правительство отменило карточки почти на все товары и на 31 % расширило торговую сеть, где товары продавали без нормирования. Более чем на 60 видов продовольствия цены были снижены.
175
Готвальд К. Избранные произведения. Том 2. М., 1957. С. 419.
Карточную систему на хлеб и мучные изделия отменили уже осенью 1949 года. При этом цены на хлеб в свободной торговле повышены не были и оставались одними из самых низких в мире. До середины 1950 года снабжение хлебом было нормальным. Однако, по оценке Готвальда, в последнем квартале 1950-го положение стало «катастрофическим».
Отсталые крестьянские хозяйства произвели в этом году для товарного использования примерно 938 тысяч тонн зерна, однако на мельницы поступила лишь 261 тысяча тонн. Остальное зерно крестьяне успешно скармливали скоту. Причем, так как цены на хлеб в торговле были низкими, а продажа не нормировалась, свиней и коров стали кормить и булочками из городских магазинов. Таким образом, вместо того, чтобы поставлять муку в города, село стало ее оттуда скупать.
Готвальд так описывал сложившуюся ситуацию: «Случилось то, что зерно скармливали скоту, и притом не только в деревне, но и в городах, где его расходовали на откорм гусей, кур, кроликов и различной домашней живности. При очень осторожном подсчете мы можем сказать, что в 1950 году были скормлены сотни тысяч, повторяю, сотни тысяч тонн зерна. К тому же в ноябре, декабре (1950 года – Прим. автора.) и январе имел место, как вам известно, несколько раз повторявшийся усиленный спрос потребителей на хлеб и особенно муку, так что все это, вместе взятое, явилось причиной того, что, хотя на 1950-1951 годы у нас и было больше зерна, чем раньше, мы все же переживаем затруднения со снабжением населения» [176] .
176
Готвальд К. Избранные произведения. Том 2. М., 1957. С. 420.
В 1953 году уровень сельскохозяйственного производства в Чехословакии достиг лишь 88 % довоенного.
Таким образом, чешские гуси активно питались советским зерном, хотя потребление продуктов людьми в самом СССР было гораздо ниже, чем в Чехословакии. По сравнению с довоенным периодом годовое потребление некоторых продуктов на душу населения в Чехословакии в 1950 году выросло следующим образом: масла с 3 до 4,85 кг, сала – с 4,4 до 4,5 кг, сахара – с 20 до 25 кг, мяса – с 30 до 34,9 кг, пшеничной муки – с 96,8 до 137,4 кг, обуви – с 2,2 до 3,47 пар, сигарет – с 800 до 1230 штук. В 1950 году в чехословацких магазинах было продано 242 000 велосипедов, 12 700 холодильников, 15000 стиральных машин, 214000 радиоприемников, 17 200 кухонных комбайнов, 33600 швейных машин, 29300 пылесосов, 15000 электрических плит. О подобном советские люди на тот момент не могли даже и мечтать, хотя и в СССР потребление с каждым годом устойчиво росло. Готвальд обрисовал ситуацию так: «В общем за год продано столько товаров, а оборот достиг таких размеров, что довоенные торговцы, как говорится, „облизали бы себе пальчики“» [177] .
177
Готвальд К. Избранные произведения. Том 2. М., 1957. С. 410.
В 1950-1952 годах в ЧСР были ликвидированы ремесленники и частники в сфере обслуживания, которых объединили в кооперативы [178] .
Но, несмотря на все попытки американцев, частично более чем успешные, дестабилизировать Чехословакию, экономика страны продолжала в 1952 году развиваться быстрыми темпами.
В 1952-м производство в промышленности ЧСР выросло на 18 % (в 1950-м – на 16 %), а за четыре года пятилетки (1949-1952 годы) – на 82 % и почти вдвое превысило уровень 1937 года – на 97 % [179] . При этом по-прежнему росла не только тяжелая промышленность (плюс 108 % за четыре года), но и легкая (50 %) и пищевая (69 %) отрасли.
178
http://is.muni.cz/th/104952/pedf_m/DIPLOMKA.pdf.
179
Готвальд К. Избранные произведения. Том 2. М., 1957. С. 443.
Словакия показывала еще более ошеломляющие темпы промышленного роста: республика превзошла довоенный уровень в 4,2 раза, а уровень 1948 года – в два раза.
Тем не менее в промышленности накапливались диспропорции, которые лишь ритуально в 1952 году относили на счет деятельности заговорщиков во главе со Сланским. На самом деле анализ Готвальда был абсолютно объективным.
Во-первых, в Чехословакии, даже несмотря на советские поставки, попросту не хватало сырья для столь динамично развивавшихся металлургии и машиностроения.
В довоенной Чехословакии с ее цикличным капиталистическим производством промышленность то росла, то падала, и такой нужды в сырье не было. Например, в 1913-1937 годах добыча каменного угля в стране выросла на 2,4 миллиона тонн и на столько же – всего за четыре года первой пятилетки. Добыча бурого угля в 1913-1937 годах вообще сократилась на 5 миллионов тонн, в то время как в 1949-1952 годах она подскочила сразу на 9 миллионов тонн.
Такой рост диктовался ускоренным развитием электроэнергетики, без которой была невозможной модернизация довольно устаревшей чехословацкой промышленности. И здесь были достигнуты феноменальные успехи. Если в 1937 году в стране было выработано 4 миллиарда киловатт-часов электроэнергии, то в 1952-м – 11 миллиардов. Но металлургия, машиностроение и, наконец, возросшая обеспеченность жителей электробытовыми приборами требовали все новых мощностей, а для них не было энергетического сырья.
Во-вторых, в Чехословакии еще не был отлажен механизм планирования. До войны в стране не производилось полностью ни одной сложной машины. Комплектующие закупались в западных странах, которые с 1948 года фактически бойкотировали поставки. Требовалось срочно наладить производство на собственных заводах. Но здесь молодые и неопытные чехословацкие плановики не всегда могли сопрягать нужды разных предприятий. И если одно предприятие нужную деталь делало, то другое запаздывало или вообще не получало такого задания, в результате чего не поставлялась потребителям вся машина в целом.
Для более четкого планирования в конце 1951 года было решено разделить министерство промышленности на отдельные отраслевые министерства по образцу СССР. Создавалась единая система народно-хозяйственного учета сырья и готовой продукции. Однако реформа структуры (сама по себе правильная) не могла компенсировать недостаток опытных плановиков.
Тогда в 1952 году решили провести эксперимент с так называемым встречным планированием [180] . Теперь планы составляли как министерства («сверху»), так и подчиненные им предприятия («снизу»), и затем они согласовывались. Но интересы у предприятий были чисто местнические, и они планировали отнюдь не то, что было нужно для страны в целом, а то, что можно было легче произвести. От встречного планирования пришлось быстро отказаться.
180
История Чехословакии. Том 3. М., 1960. С. 512.