Весна любви
Шрифт:
Блондинка подняла карточку.
— Двадцать шесть! — провозгласил аукционист. — Благодарю, мэм! Двадцать семь — джентльмен в конце зала. Двадцать восемь — прямо. Двадцать девять — снова вы, мэм!
Чувствуя сухость во рту, Нэнси оглянулась, чтобы посмотреть, кто торгуется за ее спиной. В этот момент карточку поднял пожилой японец.
На тридцати девяти тысячах торг замедлился. Потом карточку подняла блондинка. За ней — Нэнси.
— Благодарю, леди и джентльмены! Тридцать одна тысяча.
Нэнси затаила дыхание. Торговались дилеры из Окленда и японец. Нэнси взглянула на Грега. Он выглядел совершенно спокойным. Похоже, тот факт, что цена картины быстро растет, не производил на него особого впечатления.
На сорока тысячах торг вновь замедлился.
Нэнси подняла карточку.
— Сорок одна тысяча! — улыбнулся ей аукционист. — Спасибо, мэм. Будут еще предложения?
Блондинка повернула голову и смерила Нэнси холодным взглядом. Затем подняла карточку.
— Сорок два — справа! — произнес аукционист. — Благодарю, мэм. Сорок три — в конце зала. Сорок четыре. Сорок пять, спасибо, сэр. Сорок шесть. Сорок семь.
Цена росла стремительно. Нэнси вдруг обнаружила, что крепко вцепилась в руку Грега. Ее трясло.
— Что мне делать? — прошептала она.
— Решение за тобой, — невозмутимо ответил Грег.
Стиснув зубы, Нэнси подняла карточку.
— Сорок восемь! — объявил аукционист.
Блондинка вновь окинула Нэнси ледяным взглядом и вскинула руку с карточкой.
— Сорок девять. Сорок девять тысяч долларов!
Нэнси больно впилась ногтями в руку Грега и взглянула на него. Однако он никак не реагировал.
Очень медленно она подняла карточку, которая вдруг будто стала тяжелой как кирпич.
— Пятьдесят тысяч! — сказал аукционист.
По залу прокатился негромкий шелест аплодисментов. Блондинка и ее спутник повернулись к Нэнси. Бледное лицо мужчины покрывала испарина. Он достал из кармана носовой платок и промокнул лоб.
В следующую минуту блондинка подняла карточку.
— Пятьдесят одна тысяча, — объявил аукционист. — Пятьдесят две — в конце зала. Пятьдесят три. Пятьдесят четыре.
Нэнси просто не знала, что делать. Цена выросла едва ли не втрое против заявленной сначала.
Не слишком ли много я на себя беру? — мелькнуло в голове Нэнси.
Она вновь взглянула на картину, и она показалась ей еще прекраснее, чем прежде. Подобное полотно вполне можно было бы поместить в музей, А вилле оно придаст особый шарм. И сколько бы этот пейзаж ни стоил, больше подобной возможности может никогда не представиться.
Нэнси вскинула карточку.
— Благодарю, мэм. Пятьдесят пять тысяч. Еще есть предложения?
Блондинка подняла руку с таким видом, будто только что съела лимон без сахара.
— Пятьдесят шесть. Пятьдесят семь — в конце зала. Пятьдесят восемь — справа. Пятьдесят девять — в конце зала.
Воздух в зале словно потрескивал от скопившегося электричества. Сумма получалась немалая. Однако — странное дело! — по мере ее роста картина как будто становилась все притягательнее.
Неожиданно Нэнси успокоилась. Ее охватила необъяснимая уверенность, что все кончится хорошо. И что восхитительное полотно стоит каждого вложенного в него цента.
Она вновь посмотрела на Грега. Тот лишь улыбнулся.
— Ты хозяйка.
Нэнси подняла карточку.
— Шестьдесят тысяч — леди слева! — крикнул аукционист, перекрывая снова пронесшиеся по залу аплодисменты. — Еще будут предложения?
Блондинка взметнула карточку в воздух.
— Шестьдесят одна тысяча — справа. — Аукционист многозначительно посмотрел на Нэнси. — Против вас, мадам.
У Нэнси так дрожали руки, что она просто кивнула.
— Благодарю, мадам. Итак, шестьдесят две тысячи — слева от меня. Кто больше?
На сей раз блондинка не шелохнулась. Ее плечи заметно поникли.
Нэнси не удержалась и взглянула через плечо на японца. Тот улыбнулся ей и покачал головой, показывая, что прекращает торг.
В зале повисла абсолютная тишина. Аукционист громко стукнул молотком.
— Продано!
Сразу все заговорили, кто-то зааплодировал. Нэнси без сил откинулась на спинку стула и склонила голову на плечо Грега.
— Умоляю, скажи, что прощаешь меня!
— Глупышка, я горжусь тобой, — тихо ответил Грег. — И я люблю тебя. Ты молодец!
— Ох, Грег...
Он крепко обнял Нэнси за плечи.
— Сколько предметов осталось в твоем списке?
— Немного. А что?
— Просто я хочу поскорее увезти тебя домой и лечь с тобой в постель, — усмехнулся он.
Грег всегда был очень нежен во время и после любви, много говорил о том, как она красива, и о своих чувствах к ней. Но в ту ночь он был непривычно молчалив.
Наконец он заговорил:
— Пора бы тебе выполнить свое второе обещание, дорогая.
— Какое? — сонно спросила Нэнси.
— Насчет посещения врача.
Она недовольно застонала.
— Но я здорова! Мне не нужны никакие врачи!
— Ты должна показываться доктору хотя бы раз в несколько месяцев. — Грег погладил ее по голове. — Ясно, что это не очень приятно, но не нужно, подобно страусу, прятать голову в песок.
— Я и не прячу.
Грег улыбнулся.
— Ты идеальна, дорогая. Почти. Единственный твой изъян в том, что ты склонна удирать от неприятных или сложных решений. Давай съездим в больницу на этой неделе, идет?