Весна веры

Гончарова Галина Дмитриевна

Хорошо получилось, достоверно!

Первым сообразил Топыч. Кинулся на детей, прижал их к снегу. Вторым, сверху, повалился Федор Михайлович, тоже понял.

Тело подонка потянуло Яну вниз, и она не стала сопротивляться, еще им и накрылась, потому что со всех сторон, вразнобой, загремели выстрелы. А в таких случаях лучше не стоять. Попадешь еще под шальную пулю…

Впрочем, из-под трупа Яна высунулась. Немножко. Револьвер у нее был всегда под рукой, так что все шесть пуль она выпустила, и минимум три подонка

на ее счету оказалось.

Охрана тоже пришла в себя… козлы!

Через десять минут все было кончено. Кто из бандитов ушел… кажется, кто-то удрал. Но больше десятка остались лежать на земле.

Яна выползла из-под трупа и брезгливо вытерла рот.

– Тьфу! Какая ж гадость ваша заливная рыба! Дети, лежать! Мало ли что! Где охрана, мать вашу переэтак!?

– Я бы тоже хотел это знать! – Федор Михайлович поднимался с земли. И зол он был, как разбуженный в декабре медведь. – Я за что, вас так и этак, плачу!? А!?

Сказано, конечно, было намного более подробно, и с указанием родословной охранников, но те не протестовали.

Проштрафились они по полной.

Начальник охраны, Сидор Сидорович, первым подошел к купцу. И тоже принялся расспрашивать своих людей.

Как оказалось, один из охранников, некий Федька, имел склонность к спиртному. Вот и погрелся, чуток избыточно. Пьяный часовой – дрянь. Так что в ножи его взяли быстро. Как этих бандитов не ругай, но ножом они владеть умеют, да и стреляют неплохо. Счастливый их гонять старается…

А потом просто прошли по трупу.

Федор Михайлович только головой покачал. И от души штрафанул всю охрану на двухдневный заработок. Не протестовал никто, понимали – за дело огребли. Могли бы и хуже.

– А как это вы… – Сидор Сидорович посмотрел на Яну. – Неуж впрямь его укусили?

На щеке у нее еще была кровь.

Яна брезгливо поморщилась, но потом решила открыть секрет.

– Я ему жилу на шее передавила и царапнула. Видимо, перестаралась, – пояснила Яна.

– Эээээ… – не сообразил начальник охраны. – Когтями?

Яна едва глаза не закатила.

– Не бойся ножа, бойся вилки. Один удар – четыре дырки!

Вилка у нее в руке была, она ее просто зажала поудобнее. А потом царапнула парню шею на месте артерии. Ей и надо-то было крови самую малость.

Мужчина посмотрел на вилку.

На Яну.

Опять на вилку.

И они с купцом грохнули диким хохотом избавленных от смерти людей.

Вилка! Четыре дырки! Очень кстати пришлась детская присказка!

* * *

– Яночка! Родненькая! Я ж вам по гроб жизни…

Куда и «тора» делась?

Какие там императрицы, какие княжны, какие высокородные? Доченька и родная…

Федор Михайлович и так ей был благодарен по гроб жизни за спасение внуков. Но когда оно вот там, где-то, а здесь только результат… не так оно воспринимается! Совсем не так!

Может, и было-то по-другому, кто ж его знает?

А вот здесь, на глазах, когда он сам увидел…

Когда облитая светом костра девушка шагнула навстречу подонку, уводя его от детей, словно птица – от гнезда, потянула за собой, и тот послушно пошел… Федор Михайлович и сам не знал, что бы он сделал. Но схватил за руку Потап.

– Яна сказала детей прикрыть.

– Э…

А больше купец и сказать-то ничего не успел. Потому как Яна что-то замурлыкала, а потом такой вопль ужаса раздался…

И было отчего.

Когда в тех же отблесках костра, и девушка отрывается от горла мужчины, и губы у нее в крови, и горло у него в крови, и он даже не сопротивляется, а так и оседает навзничь…

Вопль «УПЫРИЦА!!!» поди, в Звенигороде услышали.

Кто-то и стрелять начал, но Яна вовремя упала на землю, прикрылась телом мужчины, да так ловко, что ее не задели. А потом из-под него высунулась рука с пистолетом, и пошло веселье. Охрана, чай, тоже не зевала.

Это уж когда «счастливчики», так их по имени атамана называли, на поляну выехали, они побаивались. Так вот, кого из своих заденешь…

А когда они в растерянности, когда мечутся…

Тут и попасть несложно, и приятно даже как-то…

– Вы, тора, рисковали, – начальник охраны смотрел уважительно.

– Нет. Я его просто увела от детей… они ж ожидали, что он меня тут и разложит, – спокойно объяснила Яна. – Такое бывает. Вот, мы отошли, все смотрят на нас, все стволы направлены на нас, детей Топыч положил и прикрыл, Федор Михайлович помог, вот все и сложилось. Они по мне стреляли, вы по ним.

– Вы так надеялись, что я их…

Яна кивнула.

Надеялась?

Только на себя. Федор Михайлович знал, куда доставить детей, случись что. И Топыча, и Гошку. В Герцогства. А она…

Хелла говорила, что она за один раз может убить одного человека. Приказать умереть одному. Не нескольким.

Вот убила она этого сопляка, повернулась ко второму. Приказала второму, потом повернулась к третьему, приказала третьему.

Так – можно.

А если бы она приказала умереть всем и сразу, сама бы рядом с ними легла.

Яна готова была пойти на это. Но не говорить же о таком вслух? Поэтому…

– Сидор Сидорович, я вас знаю. И работу вашу вижу. Федьку вы ведь почему терпели? Потому как он Акимкин родственник, а Акима Федор Михайлович с собой взял, ну и…

Мужчина кивнул.

– Ну да.

– А так-то у вас дураков нет. Все свое дело знают. И счастливчиков этих вы бы положили еще на дальних подступах… вот и положили. На вашем-то счету сколько?

– Трое.

– Вот и ладненько. Меньше мрази – меньше грязи, – чеканно сформулировала Яна.