Весна Византии
Шрифт:
– Верно, - жизнерадостным тоном подтвердил Дориа.
– Но твои товарищи мне помогут. Я в этом уверен. Они всего лишь люди, а турки превосходно умеют добиваться ответов на свои вопросы. Мне придется отправиться в Брюгге и в Лувен. Твоей жене придется выйти из дела. Дважды овдовевшая… что еще ей останется, кроме монастыря, где она сможет вышивать на досуге и наблюдать из окошка за тем, как настоящие мужчины вершат дела? Катерина позаботится о сестре, а я обеспечу ее детишками, наследниками компании Шаретти. Ты должен быть доволен. Я волью в это семейство свежую, лучшую кровь.
– А Саймон?
– осведомился Николас.
Пагано
– Там, где идут свары и междоусобицы, всегда найдется пожива для хищников. Ты этого не замечал? Двое людей, ненавидящих друг друга, никогда не замечают третьего у себя за спиной. Саймона я не опасаюсь. Учитывая богатство, которое меня ждет, я запросто с ним расплачусь, и на этом мы покончим. Деньги его никогда не интересовали: он хотел лишь избавиться от тебя. Точно так же, как и ты желал избавиться от него и сохранить хорошие отношения с женой. Ты так плакался по поводу своей бедной маленькой падчерицы, но ведь ты же не сделал ровным счетом ничего, пока тебя не принудили! Мне нравилось наблюдать за тобой, но опыта тебе, конечно, не хватает.
– Ты очень старался, - заявил Николас, внезапно переходя на чистейшее тосканское наречие.
– Все эти банные мальчики самых разных цветов и размеров. Виоланта. И бог весть кто еще… Ты хоть помнишь их лица? Хоть кто-нибудь из них был для тебя дороже прочих? Способен ли ты изображать искренность, чтобы привязать их к себе? Должно быть, это дается нелегко.
– Их лица, - расхохотался Дориа.
– Что ты хочешь от меня услышать? Что любовники не меняются и не наскучивают? Женщины цепляются за тебя, банные мальчики взрослеют и превращаются в парней с грубыми голосами. Я наслаждаюсь, срываю цветок, затем перехожу к другому. Там, где есть деньги, я способен проявить терпение. Вот почему я верну Катерину. Если только она не станет совсем уж невыносимой, я верну ее. Но даже деньги - это еще не все. Теленок - это одно, а корова - совсем другое. С этой точки зрения я избавил тебя от множества неприятностей. Ты не умрешь от отвращения в постели, и тебя не убьет обманутая супруга. Хотя, конечно, у турков и шпионов ждет нелегкая участь. Это весьма досадно.
– Должен заметить, что ведь и ты сам сейчас здесь, - заявил Николас.
– Как торговец, - поправил его Дориа.
– В этом вся разница. Рынки переходят из рук в руки, и разумный человек служит новому владельцу. Если ему повезет, то для начала он должен сделать небольшой подарок, жест доброй воли.
– Тоби вылечил его верблюда, - заметил Николас.
Дориа ошарашенно уставился на него и расхохотался:
– А ты не трус! Но все равно ты шпион. Ты явился сюда под чужим обличьем, под прикрытием Белой орды. Наверняка, это была идея Виоланты и Сары-хатун. Она предвидела конец Трапезунда и решила оставить тебя своим шпионом при султане. Она уже стара, и, возможно, не поплатится смертью. Но компания Шаретти очень скоро перейдет в другие руки. Сомневаюсь, - добавил Пагано Дориа, - что султан примет во внимание выданные тобой доверенности.
– Ты полагаешь, что император сдастся?
– Ну, конечно. Разве ты не поверил тому, что слышал своими ушами? Император уже дал ответ - и весьма неразумный. Разумеется, безоговорочная сдача, и бедняжка Анна в жены султану. Надеюсь, он не рассчитывает увидеть настоящую красавицу… Но условия совершенно невозможные и изложенные самым властным тоном: император требует таких-то владений и не примет ничего меньшего. Амируцес никогда бы такого не посоветовал. Султан в гневе уже собирался объявить общий штурм, пока Сара-хатун не утихомирила его.
– Он не смог бы взять дворец штурмом, если бы только Амируцес не отправил в тюрьму всех до последнего защитников Цитадели.
– Ах, да, доблестный капитан Асторре, - спохватился Дориа с улыбкой.
– Конечно, нет. Наш канцлер не сделал бы ничего, что могло бы повредить его репутации. Ходят даже слухи, что он предложил в заложники Мехмету собственного сына, - младшего, который приходится крестником кардиналу Бессариону. Конечно, Василий даже под пытками не согласится сменить веру, и кардинал постарается выкупить его. Желаете узнать что-нибудь еще? Тогда говорите быстрее.
Тоби также услышал топот приближающихся солдат и звон металла. Он думал обо всех тех вещах, которые Николас так и не успел сказать, и гадал, хватит ли у него сил сохранить молчание. Нельзя было заявить, что Юлиус жив и здоров и ждет с галерой и товарами в Керасусе, - ибо тогда Дориа тут же сообщил бы об этом султану. Не стоило и отрицать, что они шпионы Узум-Хасана, ибо все равно это не помогло бы покрывавшей их Саре-хатун. Дориа винил Николаса в том, что тот разрушил его брак. Однако, благодаря Годскалку, Николас не трогал Катерину, покуда та сама не попросила о помощи. А теперь ее будут искать повсюду…
Оставалось надеяться, что Годскалк и все остальные сумеют спастись бегством. Так они условились заранее, - на случай, если Тоби с Николасом не вернутся. Дату отплытия успели сообщить Юлиусу: что бы ни случилось, галера должна была отправиться домой восемнадцатого августа. А сегодня четырнадцатое.
Будь он человеком искренне верующим, Тоби помолился бы, чтобы его друзья успели попасть в Керасус до отхода корабля, а затем вернулись домой, в Брюгге, чтобы рассказать демуазель о гибели ее супруга и предупредить о грядущих неприятностях, ибо по сравнению с ними меркло все, что случилось в прошлом году.
Шаги затихли прямо перед палаткой, и Ной вновь откинул полог. Николас поднялся. Лицо его было бледным, но совершенно спокойным, как всегда в случае кризиса. Чернокожий паж вошел внутрь и, не обращая на Тоби ни малейшего внимания, торжественно объявил:
– Вот он.
Пятеро янычар вошли следом. С ними был не только Турсун-бек, но и его хозяин, великий визирь Махмуд. Янычары схватили Пагано Дориа, и визирь объявил:
– Ты нам солгал. Никакого оружия там нет. И когда наши люди отправились за ним, то попали в засаду и погибли все, кроме одного человека, который сумел спастись бегством и сообщить нам обо всем. Уведите его!
Словно молния ударила… Тоби, по-прежнему лежавший на полу, уронил голову. Адская боль пронзила его внутренности, и он с силой зажмурился, чувствуя, как слезы выступают на глазах. Затем боль прошла, но его все равно попеременно бросало то в жар, то в холод. Николас также раскраснелся и тяжело дышал, и лекарь заметил, что у его друга трясутся руки. Однако на лице его не было и тени удивления.
Ну, конечно же… «Его лучше не держать в числе своих врагов», - так сам Тоби, помнится, говорил Джону. По неведению, Пагано Дориа решил, что они с Николасом одной крови. Возможно, и так. Но из них двоих именно Пагано Дориа оказался новичком в этой игре.