Вестник смерти
Шрифт:
Снизу послышался треск кустарника, через который ломились янычары.
Хорн обнял Волка за шею и, сняв с пальца кольцо, надел его на большой белый клык зверя.
– Отправляйся в Статус, – сказал Хорн, сжав в кулаке шкуру на загривке Волка. – Ты знаешь, кому передать это кольцо.
Волк подошел к окну перехода и, остановившись, оглянулся на Хорна.
Волчатник улыбнулся и махнул ему рукой.
Волк подогнул задние лапы и, оттолкнувшись, прыгнул вперед и вверх. Тело его, вытянувшись в сильном прыжке, исчезло, пройдя сквозь легкую серебристую завесу, которая сразу
– Ну а теперь и нам пора уходить, – сказал Морок, расправляя широкие рукава своего серого балахона.
– Постой, – встревоженно посмотрел на него Хорн. – А как же Антип? Ведь он тоже…
– Забудь о нем, – перебил его Морок. – Антип выбрал свой путь в тот момент, когда впервые взял в руку нож вестника смерти. Он думал, что нашел нож, который позволит ему повелевать судьбой, а на самом деле это судьба нашла его.
Янычары наконец-то продрались сквозь заросли акации и выбрались на открытое место.
– Вот он! – крикнул первый из них, указывая обнаженной саблей на Хорна.
В следующий момент изумленные янычары увидели, как серая тень накрыла Хорна из рода Волчатника, и человек исчез, словно его никогда и не существовало.
По обоюдному согласию янычары решили не докладывать о случившемся вышестоящему командованию.
Глава 26
Зрелище того, как несчастный придворный, давясь кровавой слюной, глотал один за другим хрустальные осколки Сферы Вечной Мудрости, показалось Гудри-хану недостаточно изысканным и лишенным какой-либо эстетической привлекательности. Когда оно ему окончательно наскучило, он велел вызвать придворного лекаря, а сам перешел в другой зал, прихватив с собой из свиты только Антипа.
Зал Ночи, который выбрал на этот раз император, был выдержан в темных тонах. Стены его, составлявшие идеально ровный квадрат, были от пола до потолка задрапированы черным бархатом, пол выложен плитами черного мрамора. Окна, прорезанные в трех стенах из четырех, забраны мутными, неровными стеклами, превращавшими проникающий сквозь них дневной свет в причудливое переплетение теней различной степени плотности, от легкой дымки до серого полумрака. Несмотря на то что света в помещении было вполне достаточно, по углам зала, для того чтобы подчеркнуть и дополнить мрачную атмосферу, были установлены массивные кованые светильники, в которых чадили толстые черные свечи. Даже одежда янычар из подразделения охраны, к приходу императора уже находившихся в зале, была выдержана в темных тонах, а лица покрывал плотный слой черной краски, что делало их почти невидимыми на фоне стен из черного бархата.
Императорский трон, установленный в зале Ночи, имел высокую узкую спинку, расширяющуюся кверху, подобно ласточкиному хвосту. Обивка его, так же как и все остальное в зале, была черной, но временами на ней поблескивали серебряные нити, вплетенные в основу ткани. Ножки кресла, подлокотники и деревянную окантовку спинки покрывало червленое золото.
Пройдя мимо трона, Гудри-хан знаком велел одному из янычар подать ему небольшой раскладной стул с чуть наклоненной назад мягкой спинкой. Опустившись на него, император положил руки на подлокотники, откинулся на спинку и, запрокинув голову, обратил свой взор к потолку.
– О, Создатель, как же я устал, – неслышно прошептал он одними губами.
На мгновение император замер в таком положении, словно ожидая ответа на свои слова. Затем он приподнял голову и посмотрел на стоявшего рядом Антипа.
– Садись, – указал он парню на невысокий табурет с резными ножками, стоявший неподалеку.
Антип смущенно кивнул и занял предложенное ему место.
– Ну так что? – с интересом посмотрел на Антипа император.
Это было в стиле Гудри-хана – задать собеседнику неопределенный вопрос, чтобы посмотреть на то, как он будет пытаться лихорадочно найти на него ответ, тот самый, который, по его мнению, ожидал от него император.
Не зная, что ответить, Антип неопределенно пожал плечами. Пальцы его судорожно дернулись, и тотчас же в его правой руке оказался нож. Для Антипа это уже стало привычкой – когда он попадал в затруднительное положение, ему на помощь приходил нож. Причем в последнее время это происходило уже совершенно неосознанно, помимо его собственной воли. Он начинал вертеть в руке нож так же бессознательно, как кто-то другой на его месте стал бы обкусывать ногти на пальцах.
– Это правда, что обращаться с ножом тебя научил Волчатник? – спросил император, посмотрев на то, как стремительно мелькает лезвие ножа между пальцами Антипа.
– Нет, – левая щека Антипа нервно дернулась. – Он просто показал мне пару-тройку приемов.
Гудри-хан с пониманием наклонил голову.
– Редко встретишь человека, который так умело обращается с ножом, – заметил он.
Антип улыбнулся, смущенно потупив взгляд.
– Каким еще оружием ты владеешь? – поинтересовался император.
– Мечом, – отставленным большим пальцем Антип указал на рукоятку меча, видневшуюся у него за плечом. – Но, когда у меня в руке мой нож, мне не требуется другое оружие.
– Серьезно? – изобразив удивление, Гудри-хан чуть приподнял левую бровь. – Ты настолько искусно обращаешься с ножом, что готов сразиться с кем угодно?
– С кем ты пожелаешь, император, – почтительно склонил голову Антип.
– Хм, – Гудри-хан с озадаченным видом приложил указательный палец к подбородку. – Мне бы пригодился такой искусный, уверенный в себе и преданный мне воин. Но вначале я хотел бы проверить тебя в деле.
– Когда? – посмотрел на императора Антип.
– Прямо сейчас, если ты не возражаешь.
Император трижды хлопнул в ладони. Двери зала открылись, и на пороге его возникла фигура невысокого, коренастого человека, облаченного в черные одежды свободного покроя. На левой стороне его куртки, прямо на сердце, была нашита эмблема, изображающая мишень, состоящая из трех черных и трех белых концентрических колец. У незнакомца были широкие скулы, плоский нос и чуть раскосые глаза. Он стоял, широко расставив ноги и слегка разведя руки в стороны, словно специально для того, чтобы показать, что у него не было никакого оружия.