Вестник
Шрифт:
— Когда обычно начинаются вступительные экзамены в Академию колдунов, ведьмаков и магов? — вместо ответа спросил я.
— Что? — ухмыльнулся вампир. — Все-таки решил туда поступать?
— Нет. Но в академии наверняка имеются списки как нынешних, так и всех прежних студентов. Особенно выдающихся студентов. И раз уж абсолюта кто-то все равно должен учить, то полагаю, имеет смысл в эти самые списки заглянуть.
— Думаешь, там прямо так и напишут: мол, смотрите — у нас учился настоящий абсолют…
— Характеристики студентов находятся на строгом учете у ректора, — качнул головой я. — А у абсолютов, если верить
— И ты думаешь, что сможешь отследить такие скачки? — усомнился в адекватности моей идеи вампир. — А тебе не приходило в голову, что абсолюта просто не допустят до учебы в академии? Если в книгах написана правда и таких магов выявляют еще в детстве, то на месте ИСБ я бы первым же делом такого мага изолировал. И тщательно проследил, чтобы его никто у меня не украл.
— Проще ограничить возможности его дара, — не согласился я. — Так безопаснее. Но скрывать его от общественности, разумеется, будут. По крайней мере, пока абсолют не научится себя контролировать и не превратится в грозную силу. Но даже в этом случае ему понадобятся учителя. Причем хорошие учителя. Даже, наверное, лучшие. А где таких найти? И где проще всего обучать мага с искусственно ограниченным даром, чтобы он и нужного опыта набрался, и никому не помешал?
Нум ненадолго задумался.
— Может, ты и прав. Урезанный дар — это вариант. Тогда абсолюта можно держать на виду и при этом полностью его контролировать. Хотя запереть его все-таки надежнее.
— Человек — не корова. В стойле всю жизнь не простоит.
— Почему? Если с детства ему внушать, что он не человек, а корова, то простоит, как миленький, и даже мычать научится.
— А какой тогда в нем смысл? — фыркнул я. — От любого мага требуется острый живой ум и умение быстро принимать решения, а также жесткий контроль над собственными эмоциями. К абсолюту в этом плане будут предъявлять повышенные требования. А какой прок от могущественного, одаренного и смертельно опасного для всего живого быка?
Нум поскреб затылок.
— Даже если ты и прав, то раньше чем через неделю в академии делать нечего — она закрыта на каникулы. А вступительные экзамены, если я правильно помню, начнутся только в середине осени.
— Очень хорошо, — удовлетворенно кивнул я. — Время еще есть, так что поехали в главное управление ИСБ.
— Куда?! Прямо сейчас?!
— А что не так? — не понял я удивления вампира.
Тот только вздохнул.
— Вильгельм, вообще-то уже поздно. Рабочий день в управлении почти закончился. Нет, мы, конечно, можем туда вломиться и навести шороху, как когда-то вы с князем, пока вытаскивали Лемана, но если ты хочешь решить свои дела тихо и незаметно, то лучше подождать до утра.
Я пожал плечами.
Ладно. Значит, будем ждать. Хотя насколько было бы проще, если бы люди не тратили время на сон, еду и регулярное посещение уборной.
Неожиданно в кармане Нума ожил переговорник.
— На связи, — настороженно бросил в амулет вампир.
— Вернись, — раздался оттуда голос Нардиса. — Ты мне нужен. Часа на два-три, но это важно.
— Какие-то проблемы? — вежливо поинтересовался я, когда Нум в некотором затруднении обернулся в мою сторону.
Нардис,
— Пока нет. Это касается поисков одного знакомого тебе зомби. Кажется, мы напали на след, но чтобы сказать точно, мне нужен Нум и его следопыты.
— Тогда иди, — отпустил я заколебавшегося вампира. — Только к Гнору без меня не суйтесь. Старик все еще опасен.
Нум с облегчением кивнул и коснулся массивного перстня на правой руке, в который был встроен индивидуальный портал.
Всего несколько секунд, короткая вспышка, и вот я остался один посреди ярко освещенной улицы.
Наверное, кто-то другой на моем месте почувствовал бы себя не у дел. Быть может, даже обиделся или заскучал, оставшись в одиночестве. Но скучать я не умел. Доверять Нардису тоже давно научился. Ну а одиночество меня не смущало. И раз уж так вышло, что в академию пока было незачем соваться, помощи в поимке Гнора не требовалось, а в управлении имперской службы безопасности некстати закончился рабочий день, то я подумал, что было бы уместно навестить старых знакомых. Даже в том случае, если меня там никто не ждал.
Улица Белых лилий встретила меня тишиной, мягким светом магических фонарей и целой вереницей аккуратных домиков, в которых, как и двести лет назад, располагались лучшие в столице магические лавки.
Здесь же, несколько в стороне от конкурентов, находился и дом леди Арриолы Молио Ард ан Торано, вероломной сестры и озлобившейся на весь свет колдуньи, для которой Кариур в свое время придумал такую изящную месть.
Никакой вывески над входом, как и тогда, не виднелось. Да и от защиты, поставленной стариком, почти ничего не осталось. Зато дом за прошедшие годы подрос на целый этаж и заметно раздался вширь. Еще у него появился просторный сад, занявший целых два соседних участка, высокий забор, а также несколько крупных построек, чем-то напоминающих склады или мастерские.
Собственно, я даже не был уверен, что потомки моего учителя до сих пор здесь обитают. Тем не менее я все-таки прогулялся по улице, присматриваясь к новой защите и особенно к аурам находящихся в доме людей. А когда обнаружил, что как минимум трое жильцов с высокой долей вероятности являются одаренными, то решил, что имеет смысл с ними познакомиться.
Вопрос заключался только в том, как и когда это лучше сделать.
Понятно, что просто взять и постучаться в дверь или подойти с вопросами на улице не получится. С моей внешностью ожидать серьезного отношения не приходилось. Разве что привлечь к этому делу Нардиса? Быть может, с его умением влиять на человеческий разум знакомство пройдет более продуктивно?
Пока я размышлял на эту тему и прикидывал варианты, из интересующего меня дома вышли двое разумных, а вскоре после этого на улице скрипнула калитка.
Я на всякий случай отступил в тень и отключил амулет, чтобы не привлекать внимания к ауре, и с любопытством присмотрелся к появившейся на улице паре.
Это оказались парень лет семнадцати и девушка на пару лет его младше. Оба светловолосые, неуловимо похожие, вот только девушка была одета в легкое домашнее платье и выглядела откровенно встревоженной. Тогда как юноша, напротив, был упакован так, словно собрался в дальнюю дорогу, а на его лице застыло мрачновато-решительное выражение.