Вестник

– Каэл, обалдуй, неси лучшее вино! К нам важный господин пожаловал...!
– Дядька кричал что-то еще, но Каэл его уже не слышал - до холодного погреба звуки из зала не доносились. Скорее всего сейчас дядя Брошк нахваливал свою стряпню и льстил господину, решившему здесь отужинать. Каэл не был уверен, приносит ли эта показушная радушность плоды, но спорить не решался - после смерти отца и матери из родни у шестнадцатилетнего юноши остался только дядя. И, хоть он и относился к Каэлу совсем не так, как к собственному сыну, но еда и одежда у сироты была всегда. Ну а большего ему, стоит признаться,

Юноша поднялся на высокую приставную лестницу и без особого труда приподнял стоящий на самой верхней полке кувшин... А в следующую секунду его кто-то толкнул.

Каэл только и успел, что осознать факт своего падения и услышать смех, а после даже увидеть спину убегающего, хохочущего сводного братца...

– Ты что творишь! Я из-за тебя вино...
– Каэл остановился на середине фразы и неверяще огляделся.

Лес. Исполинские дубы мелодично шуршали листвой, то тут, то там по их ветвям скакали, словно заправские гимнасты, белки и какие-то другие мелкие зверьки. Птицы пели какую-то свою песнь, а чуть в стороне, буквально в десятке метров от развалившегося на земле Каэла, с испуганным клекотом в кусты пряталось что-то рогатое и пушистое.

С минуту юноша просидел на месте, будучи не в силах собраться с мыслями. Лес? Где же погреб? И Юнка, опять напакостивший... Стоп, к черту Юнку! Куда и как он попал? Что за чертовщина? Еще немного помучив свою туго соображающую голову юноша решил отложить в сторону проблему своего перемещения из одного места в другое. Вполне может быть что важный посетитель оказался магом и просто-напросто устал ждать вино, рассерчал и так его наказал за нерасторопность. Или боги пошутили... Нет, точно нет. Пусть дядька и говорил, что во всем плохом в жизни виноваты Боги, Каэл не больно-то ему верил - добрый священник из церквушки неподалеку говорил прямо противоположные слова - мол, боги хотят людям только добра, а зло творим мы сами. И почему-то правды, как ему казалось, в словах священника было больше.

Каэл поднялся на ноги и, задрав голову кверху, огорченно вздохнул - листва закрывала небо, да и до ночи было еще далеко. По звездам свое местоположение так не определишь... Каэл припорошил руки песком и подошел к мощному, толстому и высокому дубу. Вся его кора была испещрена морщинами толщиной в два его пальца, так что подъем обещал быть легким - опыта у него в таком деле было предостаточно. Сбросив неудобную обувь и шепотом попросив у дерева прощения за то, что он его потревожил, Каэл, ловко перебирая конечностями, полез наверх.

К счастью, дуб оказался высоким не только внешне - его могучие ветви возвышались над остальными деревьями и позволили Каэлу насладиться необычным видом - с вершины были видны горы с белоснежными шапками, коих никогда не бывало рядом с родной деревней юноши. Ну, по крайней мере, дым от печных труб он обнаружил не так уж и далеко - пара часов ходьбы, не больше. А там уже можно будет узнать, куда его занесло и как ему добраться до дома. Одобрительно кивнув самому себе, Каэл быстро спустился вниз и зашагал в сторону поселения.

Размеренный стук молота разносился по небольшой кузне, ударяя по ушам каждого, решившего навестить кузнеца в самый разгар весны - время, когда работы особенно много. Возводятся избы и сараи, подковываются лошади и обновляется инструмент - все это тяжким, но приятным бременем ложилось на плечи Худоска. В эту пору он работал от рассвета и до заката, прерываясь лишь ради еды и обжигающе-холодного душа. И даже лежа в постели, мыслями старый кузнец все равно стоял у наковальни и творил.

Самые простые вещи в руках мастера обретали душу и уникальность, становились в какой-то мере произведением искусства. Возможно, это и была та магия, о которой он мечтал в детстве - просто воплощалась она не в молниях и огненных шарах, а в добром металле.

Хмыкнув, Худоск подхватил сухую тряпку и вышел на крыльцо.

Деревня жила своей жизнью: Мимо, чуть позади общего стада коров, брел сын соседа. Вокруг него, словно стайка цыплят вокруг наседки, вилась малышня - они любили этого сорванца, а он - их. Хоть и не хотел он этого показывать, пряча свои чувства за маской равнодушия. Но дети... Они ведь сердцем чувствуют добрых людей и тянуться к ним, как ростки к солнцу - их не провести и лучшему в мире актеру. Вот и бегают за Куртом хвостиком, во всем, вплоть до мелочей, ему подражая.

Вдруг взгляд кузнеца уцепился за незнакомого человека, мальчишку, о чем-то беседовавшим с деревенским столяром. Спустя минуту столяр покачал головой и зашел обратно в дом, а юноша побрел дальше - к дому-кузнице Худоска.

– Простите, господин, вам не нужен помощник? Я сильный и выносливый, могу помогать по дому...
– Худоск жестом прервал мальчишку, выглядящего от чего-то потерянным и немного испуганным.

– Случилось что, мальчик? Откуда пришел и почто в помощники напрашиваешься, м?
– Кузнец протянул мальчишке руку.
– Меня Худоском кличут, кузнец я. Проходи пока в дом, поешь да попьешь вволю... Оголодал, поди.
– Худоск в приглашающем жесте распахнул массивную дубовую дверь и Каэл, чуть замешкавшись, дёрнулся было вперед, но резко остановился.

– Меня зовут Каэл, господин. Спасибо вам.
– Он низко, в пояс, поклонился старому кузнецу.

Каэл действительно выглядел так, словно несколько дней кряду провел в лесу - одежда грязна и местами порвана, волосы напоминают паклю да и в общем выглядел юноша совсем не так, как три дня назад.

Он вышел к людям, но те не только не подсказали ему дорогу, но и побили, отобрали башмаки и вышвырнули вон. Оказалось, что он наткнулся на крупный поселок лиходеев, почему-то его отпустивших. Это выглядело особенно странно ввиду того что обычно эти люди не брезговали и живым товаром, а молодые парни всегда были в цене. Рудники, галеры, арены и извращенцы - их с охотой покупали абсолютно все.

Худоск, после того как услышал историю юноши, долго ругал проклятого барона, вечно пьющего и позволяющего разбойникам творить на его землях все что их гнилым душам угодно. О родной деревне Каэла кузнец тоже ничего не знал, но обещал поспрашивать торговца, что раз в месяц наведывается в их захолустье и скупает пушнину, мед, травы и другие ценящиеся в городах товары.

– Сейчас я сбегаю к старейшине, а ты пока поспи, я уже постелил тебе в другой комнате. Поработаешь пока у меня, а, как приедет Гарит, купец наш, вместе с ним и отправишься. Не боись, никто тебя боле не обидит - вмиг всем руки пообрываю!
– Сказал Худоск и демонстративно согнул в локте мощную мускулистую руку. Годы работы с молотом не позволили старости превратить его в дряхлую развалину, и выглядел кузнец на удивление молодо - одна лишь густая седая борода напоминала об истинном возрасте своего носителя.