Чтение онлайн

на главную

Жанры

Весы Лингамены
Шрифт:

Дарима чуть вздёрнула недовольный носик:

– А что же вы, товарищи учёные, не взяли в расчёт тот простой вариант, при котором выбор она свой делает под влиянием внутренних причин, совсем не тех, что уже были сотканы в прочное полотно пять десятков лет тому назад здесь, вовне.

Мы все поначалу переглянулись. Это ещё надо было переварить.

– Ну да, - опомнился первым Штольц.
– Так как просчитали мы всё всего лишь на известные 55%, остаётся ещё довольно-таки громадная вариативная дыра, из чего следует...

Ох, ну ты скажешь тоже!
– засмеялась Дарима.
– Ну, хорошо, значит, если вы отводите на эту... дыру 45%, то чего удивительного, что она перестала ходить в поле, или куда там... а вместо этого остаётся у окна? Неужели это не вписывается в те 45%?

– Дело в том, Дари, - вкрадчиво, но твёрдо отвечал Гелугвий, - что этот процент описывает всю жизнь Наланды. За пятьдесят лет там, - и он указал пальцем на светящийся экран на столе, - под Колпаком Неймара, не случилось ничего из ряда вон выходящего. Всё можно было просчитать даже без кармосчётных вычислительных машин, буде таковые у нас... ммм... эээ...
– учёный запнулся и посмотрел по сторонам. День за окошком уже явно клонился к закату. Голубое небо потихоньку серело, сгущались сумерки. Гелугвий вернулся к мысли и продолжил:

– В течение всего этого времени боковые ветви алгоритмов неуклонно таяли в коридорах ньютоновской инерции, где, наконец, практически полностью утратив событийную насыщенность, показали негативную возможность возмущения нулевой активности.

– Ну просто поэтика романтизма!
– Дарима от удовольствия даже захлопала в ладоши и закатила глаза к потолку.
– Однако, Учение говорит нам о том, что у человека всегда есть выбор. Какой бы вы там негативный процент свободы воли ему ни насчитали.

– Учение также подразумевает, что у любого действия есть предопределяющая его причина, - дополнил Гелугвий и, наконец, улыбнулся. Уж этого собеседница никак не станет отрицать.

– Это вне всякого сомнения. Но я уже спрашивала: с чего вы все взяли, что причина эта обязательно снаружи?

Гелугвий растерянно уставился на Дариму. Затем глаза учёного беспокойно забегали по сторонам, будто пытаясь найти точку опоры и зацепиться за что-то, но ни на чём не могли остановиться; губы его беззвучно зашевелились; казалось, он хочет что-то сказать, но словно не может преодолеть некий невидимый барьер.

Дарима, не скрывая саркастической улыбки, смотрела на Гелугвия. Мы со Штольмом взвешивали происходящее каждый по-своему.

– А что у нас насчёт изменений внутри?
– наконец, нашёлся я.

– Как я уже говорил, - собрался с мыслями Гелугвий, - внутри мы знаем каждое дуновение ветерка за прошедшие пятьдесят лет, поэтому...

– Вот если б ты ещё знал каждое дуновение красного ветерка, - пошутила Дарима, смешливо скосившись на говорившего.

– Да, хм, так вот...

– Но внутри мы, действительно, считаем малейшие изменения, ты же это хорошо знаешь, Дари, - ответил я за товарища.
– Кхарну там, конечно, не как все дети, из дерева наличники сам стал делать, может, он мастером каким был раньше. Но делает он их уже давно, а в поле Наланда перестала ходить только совсем недавно. Как это связано?

– Так поле или всё-таки пляж?
– ехидно улыбнулась Дарима.

– Ну, у них пляж там в поле. На пруду, - ответил Штольм.

– Но вот насчёт Кхарну...
– не закончил я фразу и пожал плечами.

Повисла тишина, все выговорились. Я приподнялся с рабочего места и прошёлся вдоль стены. Везде здесь чернели выключенными экранами кристалловизоры - мы никогда ими не пользовались. За все двадцать лет в институте я не помню ни одного случая их включения. Наша команда трудится над одной задачей, и все мы хорошо знаем друг друга. Что нам скрывать? Да и от кого? Посторонние, не связанные с нашей работой люди, не посещают стены данного заведения. Так что эти некогда революционные приборы в залах нашего института давно превратились в чистую формальность, если не сказать - в предмет мебели.

– Ну, хорошо, допустим, невидимые нам изменения произошли внутри, - обратился я к Дариме, вновь оказавшись у стола.
– Но ведь любые действия объектов мгновенно записываются и поступают в программу просчёта причинности. Какие же это тогда изменения, по-твоему? Как ты себе это представляешь?

– Как обычно, - последовал несколько странный ответ.

Дарима встала и поманила всех за собой. Мы прошли автоматические двери, за которыми в приглушённом матовом свете прорисовывался длинный коридор. По стенам тут везде громоздились стенды с изображенными на них различными важными открытиями и их авторами. Теория Бульштадтского... поле Неймара... причинная решётка Кардано... вариативные вилки профессора Гейнома...

– Вот если бы они все хоть на шаг приблизились к истине, - вполголоса пробормотала Дарима, на ходу косясь на стены.

– Что, что, прости, не расслышал?
– переспросил её Гелугвий.

– Нам сюда, - уже громко произнесла Дарима, сделав вид, что не слышала вопроса.

Перед нами раздвинулись давно знакомые всем двери Зала Макетов. Мерцание иллюминации, серебрившееся по стенам паукообразными тенями, выровнялось и усилилось, превратившись затем в ровное люминесцентное освещение.

– Мы все этот зал хорошо знаем, Дари...
– неуверенно начал я.

Представительница традиционных верований очаровательно улыбнулась.

– Ага, не сомневаюсь. А скажите, - она сделала небольшую паузу и продолжила: - Вот эти фигурки, домики, трава, дорожки, это вы по ним...

Но тут молчавший некоторое время Штольм решил опередить вопрос и как можно более мягко сказал:

– Ну что ты, Дари! Ну, разумеется, не по ним! Мы...

– Я, конечно, не специалист по контролю над Внутренним Миром, - перебила в ответ Дарима, - но я всё ж понимаю, что последовательности вы строите не по этим фигуркам, хотя и видите тот мир только схематически изображенным на экране мониторов. Но я привела вас сюда лишь затем, чтобы наглядно показать, что вот эти оловянные и пластмассовые фигурки, - она показала рукой на расставленные макеты, - так же далеки от изображаемой ими реальности, как и ваши расчеты от истинного положения дел.

Поделиться:
Популярные книги

Ветер перемен

Ланцов Михаил Алексеевич
5. Сын Петра
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Ветер перемен

LIVE-RPG. Эволюция 2

Кронос Александр
2. Эволюция. Live-RPG
Фантастика:
социально-философская фантастика
героическая фантастика
киберпанк
7.29
рейтинг книги
LIVE-RPG. Эволюция 2

Идеальный мир для Социопата 5

Сапфир Олег
5. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.50
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 5

Proxy bellum

Ланцов Михаил Алексеевич
5. Фрунзе
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
4.25
рейтинг книги
Proxy bellum

Ваантан

Кораблев Родион
10. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Ваантан

Архил...?

Кожевников Павел
1. Архил...?
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Архил...?

Восьмое правило дворянина

Герда Александр
8. Истинный дворянин
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Восьмое правило дворянина

Шипучка для Сухого

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
8.29
рейтинг книги
Шипучка для Сухого

Шатун. Лесной гамбит

Трофимов Ерофей
2. Шатун
Фантастика:
боевая фантастика
7.43
рейтинг книги
Шатун. Лесной гамбит

Бальмануг. (Не) Любовница 2

Лашина Полина
4. Мир Десяти
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Бальмануг. (Не) Любовница 2

Курсант: Назад в СССР 7

Дамиров Рафаэль
7. Курсант
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Курсант: Назад в СССР 7

Книга пяти колец. Том 2

Зайцев Константин
2. Книга пяти колец
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
5.00
рейтинг книги
Книга пяти колец. Том 2

Идеальный мир для Лекаря 7

Сапфир Олег
7. Лекарь
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 7

Отмороженный 6.0

Гарцевич Евгений Александрович
6. Отмороженный
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Отмороженный 6.0