Ветер и искры. Тетралогия
Шрифт:
Стражник тяжело вздохнул. После бесконечно утомительной ежедневной ходьбы он разуверился в том, что они доберутся до нужного места. Деревня не город. Шанс пройти мимо, не заметить ее среди буковых, сосновых и дубовых рощ — велик. А если заблудиться, в лесах можно бродить до скончания жизни. Как бы еще в Сандон [25] не загреметь. То-то Высокородные будут счастливы встрече с чужаками. Впрочем, кажется, следопыт движется на запад — в противоположную сторону.
25
Огромные
По глупости Лук решил уточнить у Га-нора, в каком направлении они идут.
— На восток.
— Как на восток? Ты уверен?
— Уверен, — невозмутимо ответил тот.
— Но нам надо на запад, лопни твоя жаба!
— А сейчас идем на восток, — рассеянно бросил северянин.
Он остановился и, присев на корточки, стал осторожно ощупывать пальцами землю.
— Как на восток?! Почему на восток?!
— Не паникуй. Дорога верная. Пришлось сделать крюк. Нехорошее место было. Надо вернуться в обратном направлении. Брать восточнее.
— Вернуться… — недовольно заворчал Лук. — А чем тебе та тропка не угодила? Шли нормально.
— Говорю же, место нехорошее. Берлога гова. Неужели запаха не почувствовал?
— Ну… да. Пахло как-то странно. Я думал, это трава какая-то цветет.
— Трава… Интересно было бы на тебя посмотреть, если бы ты тут без меня пошел. Трава! Так лесной демон пахнет во время линьки. Поэтому я и решил не лезть. Связываться с ним — себе дороже. Уж лучше лишний день потерять…
— Ну, если гов, тогда понятно, — перестал возмущаться Лук. — Но ты мне скажи, когда мы придем? Прем и прем. Прем и прем. Меня от этих елок-палок уже тошнить начинает. В город хочу. Шафа. Еще немного, и я сдохну.
— Шафа! — хмыкнул охотник. — Твой шаф, брат, сейчас набаторцы хлебают.
— Но это не значит, что я не могу о нем мечтать.
— Выпей воды из ручья и заткнись. — Га-нор закончил ощупывать землю и встал.
— Только и знаешь, что «заткнись», «тише», «не ори»…
— Не ори.
— Да кто нас здесь услышит?!
— Дурень, сколько раз повторять?! — прошипел сын Ирбиса. — Лес тишину любит. Твои вопли за лигу слышны. Говори шепотом, я не глухой.
Лук обиженно засопел, но голос понизил:
— Ты так и не сказал, когда мы доберемся до этой клятой деревни.
— Скоро. Считай, уже добрались.
— Никакого жилья поблизости нет.
— Под ноги посмотри. Видишь следы?
— Нет.
— Отпечатки старые. Уже оплыли, и земля к пальцам не липнет. Суток двенадцать — пятнадцать.
Га-нор повел рукой над участком тропинки. На взгляд Лука, тот ничем не отличался от других.
— Следы еще ни о чем не говорят.
— Еще как говорят. Особенно, если это крестьянские лапти. Кто-то из деревни охотился. Не советую идти дальше. Там волчья яма.
— Где? — Солдат остановился как вкопанный.
— В пяти шагах от тебя. Прямо.
— Да нет здесь ничего, лопни твоя жаба!
Земля была как земля. Если там и есть ловушка, то отлично замаскированная.
— Ты вообще ничего не видишь, — начал злиться сын Ирбиса. — Но это не значит, что этого нет. Давай за мной. След в след.
Он сошел с тропинки и обогнул опасное место.
— И зачем ее тут поставили?
— А я знаю? Может, на гова. Может, на зверя. В любом случае идти нам осталось от силы четыре нара.
— И отдохнем! — У Лука сейчас была лишь одна мечта.
— Если все тихо. А нет, придется дальше идти. До Альсгары. Западное направление это не север. Больше никакого жилья по дороге не встретим. Ждут тебя леса и блазгские болота. И переть нам через них еще недели две, если не больше.
Солдат громко застонал, выражая этим звуком всю степень своего отчаяния и недовольства.
Когда перевалило за полдень и тени от деревьев начали удлиняться, спутники вышли на берег реки.
Га-нор уселся на землю и распустил шнуровки на сапогах. Лук вообще разулся. Подошел к прогретым солнцем камням и, щурясь, словно объевшийся простокваши кот, опустил ноги в холодную воду.
— Застудишь, — предупредил его сын Ирбиса.
— Я закаленный, — возразил солдат и тут же громко чихнул.
Сын Ирбиса, грызя травинку, понимающе усмехнулся:
— Похоже, осталось всего ничего. Пойдем по течению. Вон, за излучиной начинается светлый лес. Не очень большой. Пройдем его, и окажемся у деревни.
— Ты что? Здесь был?
— Нет.
— Тогда откуда знаешь?
Следопыт пожал плечами.
— Ладно… поверю на слово. В чем вам, северянам, не откажешь, так это в чутье. Уф! Уж думал, мы никогда не доберемся. Только сейчас я понял, как ненавижу лес. — Он выбрался из воды, взялся за портянки. — До счастья — рукой подать.
— Рано радуешься. Еще неизвестно, что там происходит.
— Да нужна набаторцам эта глушь! Окни и Гаш-шаку — вот куда они попрут. Если полезут к Альсгаре, то оставят Лестницу Висельника открытой и получат удар в спину. Нет. Они вначале возьмут юг, обложат перевал, перекроют отход на север и только потом вернутся и возьмут Зеленый город. Я бы так сделал. Вначале перегородил Лестницу, а уж потом начал резвиться.
— Стратег… Набаторцам все нужно. Может, они и пропустят деревушку, та для них вправду особой ценности не представляет. А может, нет. Не хочу спорить. Через нар увидим.
— А я вот готов поспорить. — Лук хитро прищурился. — Ставлю сорен против того, что я тебе задолжал, что никаких набаторцев мы не увидим.
— Надеешься отыграть долг? — усмехнулся сын Ирбиса и подкрутил ус.
— Вот-вот.
— Идет. Если все будет так, как ты сказал, я с превеликой радостью забуду о том, что ты мне должен.