Чтение онлайн

на главную

Жанры

Ветер и искры. Тетралогия
Шрифт:

Рейнварр — самый большой лес Империи, расположен на северо-востоке, за Катугскими горами, недалеко от болот Эрлики.

Сандон — леса на востоке Империи, у Самшитовых гор, населенные Высокородными.

Сжегшие душу (шей-за’ны) — народ, родственный йе-арре. Живут за Великой Пустыней и являются непревзойденными лучниками. По легендам Сынов Неба, шей-за’ны пошли против своего бога, именуемого у этих народов Танцующим, и были наказаны. У них отобрали души и крылья.

Скульптор — Кавалар, величайший маг в истории Хары.

Сорита — Мать Ходящих, погибшая во время Темного мятежа.

Счастливые Сады — по поверьям мира Хары, в них уходят души праведников. Именно из Садов черпают силу для

своих «искр» носители светлой стороны Дара.

Темный мятеж — был поднят группой Ходящих, желавших изменить правила обучения и владения магией. После мятежа восемь уцелевших магов-отступников стали именоваться Проклятыми.

Улорон (Страна Дубов) — первая родина Высокородных, леса у Катугских гор, отвоеванные Империей у этой расы и возвращенные после заключения мира в обмен на восточную часть Самшитовых гор и Восточные земли.

Хилсс — посох некроманта. Этот магический артефакт получается в результате череды сложных ритуалов и является полумертвой-полуживой вещью, магия которой пробуждается, только если ее владелец «связывает» свою душу с посохом и отдает ему часть Дара и жизненных сил. Набалдашник посоха создан в виде черепа, в точности копирующего череп того, кто управляет хилссом в данный момент.

Ходящие — маги, использующие светлую «искру». По мастерству плетения заклинаний значительно превосходят Огоньков. Также умеют управлять Лепестками Пути, но не могут передавать часть жара от своей «искры» другим.

Иллюстрации (Худ. В.Бондарь)

Га-нор, Лук, Тальки.

Лей, Альга и Аленари, Митифа.

Нэсс, Лаэн, Тиа.

Шен, Рона и Рандо.

Юми

Из искры возгорится мир. О тетралогии Алексея Пехова «Ветер и искры»

Лет двадцать назад, когда я предавался мучительным размышлениям о необходимости и целесообразности защиты кандидатской диссертации, у меня был добрый знакомый, доктор наук, собравший большую библиотеку фантастики и приключений, в основном на английском языке. Оба мы писали что-то для себя и друзей и строили грандиозные планы на будущее в стране рыночного социализма с человеческим лицом. Кстати, не в последнюю очередь благодаря ему появились ранее неизвестные нашим писателям переводы книг Хаггарда и Лавкрафта, а также масса новых детективов, включая Б. Холлидея и Д. Бэгли. Помню наши ожесточенные споры, где я доказывал, что в первую очередь важна эстетика и культурная составляющая, а он говорил, что все это гроша ломаного не стоит, если «читать скучно». Время, как всегда, ничего не расставило по своим местам, кроме осознания важности личных предпочтений. В конце концов, «интересное чтение» — выбор каждого читателя. Но общие критерии все же существуют, и я вряд ли погрешу против истины в этом послесловии, если скажу, что книги Алексея Пехова одновременно увлекательны и дают место для движения ума и души, превосходящего непосредственное действие. Это как раз тот случай, когда хочется читать дальше, но пролистываешь несколько страниц назад и возвращаешься к предыдущему, чтобы восполнить некоторые пробелы или переосмыслить прочитанное. Насколько я помню, в последний раз у меня такое желание вызвал еще не переведенный четвертый том «Песни Огня и Льда» Джорджа Мартина, а это кое-чего стоит.

Безусловное достоинство авторского стиля заключается во внимании к деталям и зрелой работе со словом (брр, звучит-то как!), а говоря по-человечески, в хорошем писательском даре и явном жизненном опыте, чего недостает многим авторам этого жанра. Поддаваясь неизменному искушению перейти на язык авторских метафор, можно сказать, что он сочетает качества демонологов Алого Ордена, творящих без «искры» (см. «Глоссарий») и Ходящих, интуитивно проникающих в ткань этого мира и лишь потом сплетающих замысловатые колдовские узоры силой своего разума, помноженной на природный дар. Кажется, в фэнтезийном цикле Раймонда Фэйста был чародей по имени Накор, который утверждал, что никакой отдельной магии не существует, потому что весь мир — это сплошная магия, а разумные существа лишь выхватывают из нее разные фокусы. Точно так же и автор пользуется магией слова с повседневной непринужденностью, напоминающей о волшебстве окружающего мира. Он заставляет вспомнить о том времени, когда «Солнце останавливали словом, // Словом разрушали города». К его роли творца я еще вернусь впоследствии, а сейчас хотелось бы остановиться на некоторых примечательных особенностях самих текстов.

Первая неявная аллегория — это две любви, одна из которых неявно отражается в другой. Какими бы внешними атрибутами ни обладала Тиа ал’Ланкарра, она прежде всего страдающая женщина, потерявшая свою любовь. Человеческие качества, которыми она обрастает по мере развития сюжета, лишь подчеркивают ее боль и убежденность в сделанном выборе. Ее движущей силой был не великий замысел объединения двух граней Дара, а притяжение к Дому Любви, которого она так и не смогла коснуться в отличие от Гиноры, в буквальном смысле отдавшей своей ученице то, что у нее еще оставалось. Отсюда вторая любовь, идеальная и безусловная со стороны Нэсса и такая же, но утвержденная в скрытой сущности, со стороны Лаэн. Любовь, для которой физическое тело действительно лишь внешняя оболочка, пока в ней обитает тот самый дух. Некоторые критики еще с допотопных времен зарождения жанра ставят знак равенства между романтизмом и инфантилизмом, и я рад, что автору на свой оригинальный манер удалось опровергнуть это мнение. Его герои какие угодно, только не инфантильные, и лопни моя жаба, если это не так.

Вторая особенность — смещение акцентов. Разумеется, речь не идет о переключениях между линиями многопланового сюжета; большинство авторов худо-бедно умеют это делать, с учетом богатой коллекции образцов для подражания. Я имею в виду смещение так называемых целеполаганий, которыми трудно манипулировать в рамках заданного сюжета, если автор точно не знает, о чем он хочет сказать для себя, а не для читателей. Приведу один пример. В первом и втором томе ключевые понятия четко заданы: война (добра со злом), бегство, свобода, вынужденное «Братство Кольца», спасение мира. А дальше? Половина конструкции куда-то отваливается, и дело не в том, что плохие вдруг становятся хорошими, а в том, что в мире нет ничего изначально хорошего и плохого. В данном случае есть лишь столкновение обычных человеческих страстей и интриг независимо от статуса взаимодействующих сторон. Это уже реально похоже на мир обычных людей, но автор не опускается до метафор и находит спасение в романтизме, героизме, коварстве — короче говоря, во всем том, от чего последовательно отучала модель постмодернизма, стирающая любые различия и отчуждающая от простой человечности. Сказать об этом простым и внятным языком, но в то же время сохранить свой стиль и вкус работы со словом — уже большая заслуга.

Мир автора гармоничен и разнообразен. Он не ограничивается жизнеописанием главных действующих лиц, окруженных картонными второстепенными персонажами, но вводит в повествование вполне живых людей, которые играют свою роль в действии и оживляют его. Каждый из них вполне мог бы стать самостоятельным героем в центре ответвления от главной сюжетной линии, что побуждает внимательных читателей к размышлениям о возможном повороте событий и открывает новый простор для фантазии. Отсутствие четкой предопределенности, когда читатель с самого начала в общих чертах представляет, чем все закончится, — большое преимущество в книгах любого жанра. Теперь упомяну еще о двух моментах, которые могут показаться второстепенными, но привлекли мое внимание. Один из них имеет общий характер, а другой — чисто авторское изобретение.

Сначала хочется сказать несколько слов об эльфах, хотя они не играют важной роли в сюжете. Эльфийская тема — одна из самых излюбленных в жанре фэнтези, и все хорошо знают, кто был ее основоположником в том виде, как она существует сейчас, но в русскоязычной литературе (пожалуй, начиная с Перумова) она часто приобретает своеобразный оттенок. О том, как наши соотечественники не любят эльфов, можно написать отдельное эссе с эпиграфом «Хотят ли русские войны?». Эльфы чем-то ущемили людей, хотя и не свободой воли; они свысока смотрят на кратковечных, строят непонятные сооружения, думают о странном; наконец, они просто злобные негодяи. И кто дал им право так долго жить, когда мы страдаем и умираем? Иными словами, мы склонны обращать к эльфам вопросы, которые было бы уместнее адресовать Творцу. Как известно, Толкиен помещал аналоги своих эльфийских царств в Северо-Западной Европе, а на вопрос о том, где находится Мордор, уверенно ответил: «Где-то на Балканах». Кроме того, он с большим подозрением относился к России и однажды назвал ее «страной мрака, озарямой редкими вспышками гения». С некоторой натяжкой можно предположить, что славянской душе тоже чужды остроухие существа, метко бьющие из луков и устраивающие коварные засады. Зато в честном бою стенка на стенку (таком, как Гемская дуга) у них нет никаких шансов. Нам гораздо милее викинги с их суровыми богами и загробными пирами; впрочем, мы как-никак являемся дальними родственниками.

Поделиться:
Популярные книги

Совок – 3

Агарев Вадим
3. Совок
Фантастика:
фэнтези
детективная фантастика
попаданцы
7.92
рейтинг книги
Совок – 3

Секретарша генерального

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
короткие любовные романы
8.46
рейтинг книги
Секретарша генерального

Попутчики

Страйк Кира
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Попутчики

Неверный

Тоцка Тала
Любовные романы:
современные любовные романы
5.50
рейтинг книги
Неверный

Корпулентные достоинства, или Знатный переполох. Дилогия

Цвик Катерина Александровна
Фантастика:
юмористическая фантастика
7.53
рейтинг книги
Корпулентные достоинства, или Знатный переполох. Дилогия

Жена по ошибке

Ардова Алиса
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.71
рейтинг книги
Жена по ошибке

Измена. Ребёнок от бывшего мужа

Стар Дана
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Измена. Ребёнок от бывшего мужа

Бальмануг. Студентка

Лашина Полина
2. Мир Десяти
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Бальмануг. Студентка

Физрук: назад в СССР

Гуров Валерий Александрович
1. Физрук
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Физрук: назад в СССР

Его маленькая большая женщина

Резник Юлия
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
8.78
рейтинг книги
Его маленькая большая женщина

Идеальный мир для Социопата 6

Сапфир Олег
6. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
6.38
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 6

Черный Маг Императора 8

Герда Александр
8. Черный маг императора
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Черный Маг Императора 8

Адмирал южных морей

Каменистый Артем
4. Девятый
Фантастика:
фэнтези
8.96
рейтинг книги
Адмирал южных морей

Сумеречный Стрелок 2

Карелин Сергей Витальевич
2. Сумеречный стрелок
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сумеречный Стрелок 2