Ветер из Ига

Андреева Юлия Игоревна

Историю «Ветра» рассказывал маленькому Иэёси старый Ину-сан, когда тот жил в деревне синоби.

Что можно сказать о «Ветре»? «Ветер» — чистая одержимость, чистое безумие. «Ветер» никогда не печется о своей шкуре, для него не существует моральных устоев. «Ветер» не знает богов и не верит ни в какие приметы. Очень часто «Ветер» почти не разговаривает, но зато отлично передает и читает мысли.

«Ветер» могут подчинить и использовать только синоби, потому что «Ветер» создан по их просьбе, для дела, когда требуется сотворить что-то такое, что не по силам даже синоби. Поэтому «Ветер» иногда называют сумасшедшим богом.

— Как же они научились подчинять «Ветер»? — Лицо мальчика горело, колени тряслись, перспектива

встретиться с сумасшедшим божеством — существом, созданным из чистого безумия, к тому же неуправляемым или управляемым одними только синоби, — пугала его и одновременно с тем завораживала.

— Поскольку «Ветер» создан ямабуси по просьбе самих синоби, последних интересовало научиться подчинять себе «Ветер». Но невозможно что-либо объяснить безумному или одержимому существу. А что, если «Ветер» вдруг вырвется из пещеры, в которой его держат, и устроит резню? — Ину-сан прищурился, уперев подбородок в костлявую желтоватую, похожую на корень дерева кисть.

— А действительно, вдруг он вырвется?! — Иэёси почувствовал, как его глаза наполнились предательскими слезами, к горлу подступил ком.

— Ты правильно понимаешь, держать в своем замке или в своей деревне «Ветер» весьма рискованно, поэтому ямабуси изначально вкладывают в «Ветер» элемент уязвимости, который синоби используют как поводок для «Ветра».

— Но разве можно накинуть на ветер поводок? — с сомнением переспросил мальчик.

— Ямабуси, создав поводок, отдали его в руки синоби. — Дед был в восторге, он весело хлопал себя по коленке, скалив свой жутковатый щербатый рот. — Я открою тебе эту тайну, парень, потому что ты все равно никогда не сможешь ею воспользоваться. Ямабуси, великие ямабуси кормят «Ветер» особыми травами, произрастающими высоко в горах, на самом деле эти травы очень опасны, и я слышал, что в Китае что-то подобное давали воинам перед битвой, чтобы те не чувствовали боли и были смелы, точно разъяренные тигры. Ямабуси во много раз усилили и усложнили этот состав. Причем, если буси Поднебесной получали это снадобье строго перед сражением, после которого они снова становились нормальными людьми, «Ветер» постоянно питается этой отравой, отчего его мозг усыхает до размера ореха, а решимость и безумие растут! Самый верный из синоби не стал бы проводить над собой подобные опыты, пытаясь уподобиться «Ветру». Это невозможно, потому что «Ветер» — это по сути голем для убийств. «Ветер» исполняет приказ, но сам соображать либо не может, либо может, но очень ограниченно. Обычно его способности мыслить хватает лишь на то, чтобы возвращаться к своему ямабуси или к держащему у себя «Ветер» синоби, чтобы получить очередную порцию страшного зелья. Уподобиться «Ветру» — значит, соблюсти безумие и полностью сойти с ума. Это слишком большая роскошь для синоби, которые должны знать очень много и уметь принимать решение в самых опасных ситуациях. Поэтому мы не выращиваем «Ветер» у себя, а заказываем его у ямабуси.

Глава 26

Танец «Ветра», или крепость мертвецов

Самураи, получающие высокие должности не за таланты, усердие и опыт, а исключительно по наследству, позорище самурайскому роду, и ничто больше. Вот если бы любому бритому наголо монаху за его выдающуюся лысину выдавали бы пышные одежды и мухобойку теро или осе — вот смеху-то было бы в монастырях.

Токугава-но Осиба. Из собрания сочинений

Дикое существо «Ветер», которого однажды привезли в деревню с гор, было тут же помещено в специально вырубленную для него пещеру, где нового союзника немедленно заковали в цепи.

В первый день Иэёси удалось увидеть «Ветер» всего один раз, когда десяток взмокших от усталости синоби тащили на себе здоровенную клетку, в которой скованный по рукам и ногам лежал худой, жилистый человек с голым лицом и безумными, злющими глазами, делавшими его похожим на черта. Волосы на голове «Ветра» были седыми или пыльными. Свалянные в грязные сосульки, они походили на прошлогоднюю траву или выброшенные на берег водоросли.

Всю ночь «Ветер» выл и пытался сорваться с цепей, так что маленький Иэёси и другие дети, находящиеся в гостях у синоби, не могли спать, сходя с ума от ужаса. Но к утру, вопреки мрачным прогнозам, «Ветер» так и не вырвался.

Увидеть «Ветер» во второй раз ему разрешили через девять дней, после воцарения «Ветра» в его новой пещере. Худощавый и жилистый, этот человек стоял с разведенными цепями руками, ноги его при этом крепко упирались в землю, зрачки то увеличивались, то уменьшались. В пещере уже изрядно воняло, так как «Ветер» справлял нужду прямо под себя, что ему было несложно сделать, так как вся его одежда состояла из фартука, прикрывающего спереди его мужское достоинство.

На этот раз «Ветер» уже не метался, он послушно внимал тому, что говорил ему старейшина, с благодарностью принимая из его рук белый, похожий на молоко напиток. Говорил «Ветер», правда, немного, больше кивал, подтверждая, что понял задание.

Иэёси заметил, что все тело «Ветра» изборождено шрамами, а кожа, должно быть, была грубее камня. Ему не было необходимости общаться с кем бы то ни было. Он не стремился поведать о своей жизни, сохранив таким образом в слушателях хотя бы мимолетную память о себе. «Ветер» не нуждался ни в любви, ни в сочувствии.

За свою жизнь у ямабуси и синоби он ни разу не получал никаких поощрений и наград. Ему было неинтересно носить два меча, на его все повидавшем теле не было даже пояса, он не хотел денег и, скорее всего, ничего не знал о постельных радостях. Он почти ничего не ел и не пил, не знал ничего о лести. Даже если бы старейшина синоби, непосредственно дававший «Ветру» волшебный напиток, и захотел поощрить его, все равно он не мог по собственному желанию изменить количество напитка, так как, таким образом, он мог убить «Ветер» или потерять над ним власть, что было сродни отправить на бесполезную смерть всех своих людей.

Снимать с него цепи при детях, разумеется, никто не стал. Им просто сказали, что «Ветер» скоро отправится на задание, и, уже находясь дома с отцом, Иэёси догадался, что сделал его новый знакомый.

Этот «Ветер» долго жил у синоби, так как, по словам Ину-сан, не испытывал никаких эмоций, никогда не задумывался о ценности жизни или возможности смерти, проводя долгие дни в ожидании заветного часа, когда он сбросит путы и будет танцевать.

Еще раз он услышал о своем знакомом «Ветре» уже будучи самураем на службы у Ода-сан.

В то время Токугава Иэясу бился с силами клана Акэти, осаждая их замок и ночью и днем. Можно было дождаться, когда в замке закончится еда, но было доподлинно известно, что у осажденных были колодцы, а значит, они могли никогда не сдаться. Все, что смогли завоевать сражающиеся на стороне Токугава синоби, был отвоеванный у Акэти каменный утес на расстоянии десяти кэн от земли, стоящий за крепостью и защищающий ее с тыла.

Просто подняться на утес и спрыгнуть с него не мог никто, спуститься по веревке было также невозможно, потому что защитники крепости, без сомнения, быстро подстрелили бы смельчаков. Оставалось последнее — дорогостоящее вмешательство «Ветра».

Для этой цели старейшина деревни велел изготовить для «Ветра» особый плащ, который раскрывался точно крылья, не позволяя отчаянному безумцу разбиться оземь. Подобно гигантской птице «Ветер» слетел на землю, и дальше началась настоящая резня. Двигаясь в странном кружащемся танце, «Ветер» раскинул руки со сверкающими в полутьме мечами, которыми он косил противников направо и налево, не уставая и не переставая вертеться, точно цунами.

Опомнившиеся воины пытались убить «Ветер», но не тут-то было. Лучшие стрелки клана били мимо, попадая в своих же самураев, пики летели куда угодно, но только не в мистического воина, ножи с невыразимой легкостью отлетали от него, мечи ломались или самураи лишались рук, прежде чем успевали сообразить сделать хотя бы один выпад.