Ветер стихий 4
Шрифт:
«Шисса'ри, хоть ты не усложняй мне жизнь. Хотя бы до вечера. Пожалуйста, помолчи», — попросил змея.
Поскольку, если закрыть глаза и подождать, ничего не изменится, всё равно с ними придётся что-то делать, приступил к решению проблем. Вызвав к себе Данала Кривого ножа, главу махри, поручил ему забрать животных и перевести их куда-нибудь за город. Найти поблизости удобное, свободное место, где силами рабов необходимо построить хорошо укреплённый лагерь. В котором, как в отдельном поселении, махри будут жить, ухаживать за стадами, вести хозяйство, охотиться на монстров и животных. Занимаясь добычей искусственной смолы, масла, животноводством, заготовкой шерсти. На продаже чего смогут и сами неплохо жить и меня кормить. А чтобы не сильно расслаблялись, утрачивая воинские навыки, буду брать им задания городского совета на охоту за чудовищами, уничтожению бандитов, пустынных стервятников, охрану каких-нибудь караванов. Подавать заявки на участия в играх арены бога войны.
Поэтому приказал не забывать тренироваться, готовясь по первому же моему зову выставить большой, хорошо обученный и вооружённый отряд бойцов махри. Пообещав без необходимости во внутренние дела этого поселения не лезть. Пусть там устанавливают самоуправление, но не забывают, кому на самом деле служат, да и принадлежат. Для чего на первое время выдал им мешок золота. На покупку стройматериалов, инструментов, одежды, посуды, необходимых в хозяйстве мелочей. Мысленно делая заметку в переполненную памятку о срочном поиске казначея и счетовода. Я не мог самостоятельно отслеживать все расходы, помнить о множестве вещей и потребностей, оперативно выдавая каждому желающему деньги на его текущие нужды.
Махри эти планы очень понравились. Засыпав клятвами верности, словами признательности и благодарности, воодушевлённые здоровяки с энтузиазмом устремились воплощать их в жизнь. Перед уходом, на своём языке назвав меня военным вождём.
Обзаведясь пока ещё несуществующей деревенькой варваров, приступил к решению следующего вопроса.
***
Латифа вот уже который час сидела в своём любимом кресле и ждала, не сводя взгляда с фигурного дверного проёма, ведущего в эту гостиную. Пребывая в весьма противоречивых чувствах. Будучи нервной, раздражительной, обеспокоенной и чуточку паникующей. С каждым часом бездействия в её воображении длина списка несделанных дел, не отданных распоряжений, не найденных специалистов, не побитой посуды, не высказанных обвинений, воплей об опоздании и советов напиться, удлинялся подобно вечерней тени. Способной дотянуться до самого горизонта. Где вот-вот должна была наступить ночь ужаса и ярости.
— Где этого… безответственного жениха носит! — чуть ли не прорычала Латифа, вонзив ногти в мягкие подлокотники кресла, оставляя в них следы.
Отец обещал прислать его сразу же, как только объявится в городе. Наконец-то запуганная служанка, успевшая трижды попасться под её горячую руку, сообщила о том, что во дворец Изумрудных перьев прибыл Амир из рода шифу Амир и просит разрешения с ней увидеться.
— Веди его сюда. Стой! — тут же отдала другой приказ. — Как я выгляжу? Правда? Смотри, если что, шкуру спущу. Иди.
Когда в гостиную зашёл Амир, Латифа испытала кратковременную вспышку удовлетворения, сдобренного небольшой капелькой сочувствия. Парень выглядел уставшим, поникшим, с несколько безумным, отрешённым взглядом. Одетый в простенький, дешёвый, безвкусный костюм.
«Кто его так одевает. В шею нужно гнать таких безразличных слуг. Куда смотрит их мастер», — мельком, недовольно отметила девушка, пройдясь по нему изучающим взглядом.
О том, что Амир вернулся из опасного похода живым и здоровым, отец ей уже сообщил. Так что она не стала спрашивать, как его здоровье, хотя и надо было. Для приличия. С десяток давно заготовленных вариантов начала беседы, неожиданно споткнувшись на финише, перемешались в кучу. Вынуждая совершенно не так себе представляющую эту встречу Латифу смущённо промолчать, не зная, с чего начать. Всё как-то внезапно стало слишком сложным. Парень тоже несколько секунд молчал, вероятно, столкнувшись с той же проблемой.
— Светлого дня Амир. Как съездил? — справившись с собой, девушка решила изменить линию поведения и начать с нейтральной темы.
— А? — словно проснувшись, жених растерянно на неё посмотрел. — Прости, задумался. Всё прошло хорошо. Хотя и не так, как мне представлялось.
— Это я уже поняла, — невесело усмехнулась Латифа, мысленно давая себе наставление не быть дурой. — Признавайся, что ты там такого натворил, отчего моя семья словно сошла с ума. То, советуют не дёргаться, не торопить события, обещая достаточно времени на подготовку к пышной свадьбе. Которая должна была пройти как положено. В рамках традиций. То, внезапно оглушают новостью о том, что свадьба уже через месяц. К чему совершенно никто не готов. И дату передвинуть можно только в сторону уменьшения. Затем мои друзья вдруг зачастили в гости и начали о тебе расспрашивать. Явно выполняя поручения своих семей. Исходя из направленности вопросов, могу заключить, что тебе уже начинают подбирать вторую, а то и сразу третью жену. Честно скажу, я в растерянности. Ты что, захватил гору, набитую залежами слёз Канаан? Заключил договор с великим духом земли, став владельцем нового, неизвестного ранее оазиса?
— Даже не знаю, что на это ответить. Если только взорвал гору, ради единственной слезы Канаан, которую так и не получил. Или договорился с одной слишком разговорчивой старой обезьяной, обменяв свои богатства на её сородичей. Что ещё, — задумался Амир, попытавшись припомнить. — Ночевал в пустыне, как последний бродяга, уснув в окружении брошенных хозяевами химер. Ещё отправил пиратам бомбу. Помнишь, ту которая нам досталась в таинственной пещере? Больше ничего интересного не происходило. Ах да, чуть не забыл. Можно они пока поживут у тебя? — неожиданно обратился к ней со странной просьбой.
— Кто? — не поняла Латифа, поражаясь этому нелепому бреду.
— Обезьяны. Извини. Мне некуда было их пристроить. Поэтому я выпустил в твоём парке всего-то какие-то полторы сотни хвостатых мартышек. Но, не переживай, взяв с них слово, что они ничего тут не украдут, не сломают, не будут пугать или охотиться на твоих павлинов. Пообещав за это отдать в ресторан, где прекрасно готовят суп из обезьяньих мозгов в их же собственной черепной коробке, — заранее успокоил её подозрительно забеспокоившийся Амир. — Там ещё была парочка хищных двуногих разумных слизней, что любит жрать всякую гадость, которая не успевает сбежать. Надеюсь, они меня хорошо поняли и не станут есть твоих слуг. Пёс с ними, с птицами. Правда, одеть их так и не удалось, но половых органов там всё равно не видно, поэтому не существенно. Зато я нашёл тебе хороших музыкантов. Тоже химер. Самых неразговорчивых из них всех.
— Это ты сейчас пошутил? — с трудом сдерживаясь, спросила Латифа, подумав, что он слишком несерьёзно относится к происходящему, чувствуя, как её охватывает неконтролируемая злость.
Она тут сидит, сходит с ума от беспокойства, не знает, за что хвататься в первую очередь, а Амир развлекается.
В детстве Латифа наивно мечтала, что выйдет замуж за могущественного одарённого, которого будут бояться враги и уважать главы многочисленных союзных знатных родов. Прославившегося своими подвигами и дальновидными решениями. К словам которого все будут прислушиваться. Имя которого станет широко известным, прогремев по всему Шаль-Сихья, а также далеко за его пределами. Ей не нужен был самый сильный или богатый дари в мире. Достаточно умного, зрелого, серьёзного и ответственного мужа. Амир же представлялся Латифе воплощением его противоположности. Нищий слабак. Какой-то жалкий видящий пространство. Легкомысленный идиот, прибывший в столицу вместе с беженцами откуда-то с окраин Закатных пустынь. Без денег, манер и надежд на светлое будущее. Обладатель авантюрного склада ума, неуместного чувства юмора и отсутствия чувства собственного достоинства. Не видящего ничего зазорного в том, чтобы жить в Верхнем городе, чуть ли не на равных разговаривая со слугами и рабами. Дистанцируясь от высокого общества. Не посещая приёмов. Не участвуя в политической жизни города. Единственное, что его интересовало, это заработок денег. Больше об Амире ничего выяснить не удалось. Из всех достижений жениха, это получение древнего родового духа хранителя. И то непонятно, то ли это признак гениальной одарённости, то ли безумия, то ли счастливой случайности.
Что он мог ей дать, Латифа не понимала, а вот что мог забрать, представляла даже очень хорошо. Поэтому этот брак для неё был далеко не желанным, а скорее вынужденным. Будучи достойной, благовоспитанной дочерью великого рода, понимающей меру своей ответственности перед ним, Латифа была готова пойти и на большие жертвы, но всё же. Это не значило, что она собиралась быть молчаливой, послушной или ко всему равнодушной женой какого-то никчёмного придурка. Нет, о предательстве или убийстве неподходящего ей супруга девушка даже не помышляла. Верность своей новой семье Латифа собиралась хранить в любом случае. Однако, в случае неисправимости будущего мужа, чем намеревалась заняться в ближайшее время, взаимно испортить ему жизнь можно и не выходя за рамки правил, законов и даже норм приличий.