Шрифт:
Редактор Мария Головей
Издатель П. Подкосов
Главный редактор Т. Соловьёва
Руководитель проекта И. Серёгина
Ассистент редакции М. Короченская
Художественное оформление и макет Ю. Буга
Корректоры Т. Мёдингер, О. Смирнова
Компьютерная верстка А. Фоминов
Фото на обложке Ева Абатова
Все
Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
1
Звонок, просверливший Луизе череп, возвестил об окончании последнего урока. Класс загрохотал. Учительница литературы не успела дорассказать триллер, как какой-то Раскольников топором зарубил старуху. Что-то интересное, но из программы старших классов. Кидая учебники в рюкзаки, девятиклассники устремились к двери, где образовалась маленькая давка. Луиза не спеша собрала все с парты и вышла из класса последней. После уроков голова, обычно качавшаяся на плечах, будто полная кастрюлька боли, сегодня плескалась меньше. Или это так казалось Луизе.
Отец в командировке, а это значит, что целый вечер пятницы, субботу и воскресенье они с сестрой будут предоставлены сами себе. Могут даже посмотреть парочку мрачных ужастиков про подростков, которые у отца обычно под запретом. Жаль, что Вадик именно на эти выходные уезжает за город. На родительской даче надо прибить то, поправить се. А руки у Вадика растут из того места, из какого надо.
Взяв из гардероба свою любимую объемную куртку, как у девчонок из американских фильмов про колледж, Луиза подошла к зеркалу. Она правда бледная как бумага или это такое освещение? С утра брови были подкрашены криво, правая получилась длиннее и выше левой. На переменке Луиза пыталась стереть карандаш, и теперь на лбу получилась мазня. Она послюнявила палец и потерла серые разводы. Брови исчезли совсем. Растопыренными пальцами попыталась взбить свои блондинистые волосы, цветом которых она по-настоящему гордилась, но они все равно лежали как-то плоско. Ничего, сейчас Луиза дойдет до дома и сделает все как следует. Может быть, они с сестрой даже примут по очереди ванну с душистыми бомбочками.
Модной одежды у Луизы немного, но все-таки кое-что есть. Старшая
У Нюкты всегда есть немного денег, втайне от отца она пишет курсовые на заказ. И еще водительские права: отец велел ей ходить на курсы, чтобы она потом забирала папочку с пьяных междусобойчиков и на следующее утро отвозила его, смердящего похмельем, в офис.
В школьном дворе ветер нес и закручивал по асфальту мертвые листья. На голове у бюста Достоевского, чье имя носила школа, сидел пухлый голубь. Этот бюст Луиза не любила. Достоевский острым носом, впалыми щеками и сверлящим взглядом напоминал отца. Хотя отец никаких романов не писал.
Мимо бюста, пиная мяч, пробежали пацаны из «А» класса. Голубь с шумом снялся, оставив на голове остроносого большую белую кляксу. Сквозь прутья школьного забора Луиза увидела припаркованный буквально в двух шагах старый отцовский «лексус» цвета ложек и вилок из школьной столовой и такой же исцарапанный. Неужели козел уже вернулся из командировки? Тоска. Значит, нормально отдохнуть не получится.
– Изи, давай в машину! Быстро! – у водительской дверцы стояла сестра.
На Нюкте был деловой костюмчик, в котором мама когда-то вела уроки в этой самой школе: преподавала французский. Вот только на сестре костюм сидел странновато. Одно плечо пестренького пиджака завалилось, бежевая юбка, облегавшая мамины бедра ладно и туго, на сестре болталась мешком. На ногах у Нюкты белели нелепые парусиновые тапочки, которые отец купил ей специально для вождения.
– Изи, поторопись. – Нюкта нетерпеливо замахала рукой.
А, так сестра одна в машине! Луиза бросилась бегом и едва не налетела на литричку. Учительница посмотрела на Луизу и всем своим видом – заломленной крашеной бровкой, поджатым подбородком – выразила сострадание пополам с осуждением. Луиза, бормоча извинения, попыталась обогнуть ее монументальный корпус. Но литричка обернулась и потрепала Луизу по голове, словно щенка.
Ну конечно, все жалеют сестер Угаренко, которых кукушка-мать бросила еще маленькими и теперь в Париже ест фуа-гра и пьет шампанское.
– Изи! – донеслось пронзительное.
Обычно Нюкта не повышает голос, особенно на людях. Поэтому Луиза почувствовала неладное. У ворот, аккурат рядом со знаком «Стоянка запрещена», которую Нюкта проигнорировала, шатался мордатый охранник. По его почти ласковому взгляду и влажной ухмылке Луиза еще раз убедилась, что отца в «лексусе» нет.
Сестра была, как всегда, аккуратно причесана и накрашена. Ее маленькое личико источало свет, подобный лунному. На шее плясал с ветром газовый платок, обнажая скобочки старых синяков, похожие на мазки йода.
– Быстрее! – скомандовала сестра и села за руль.
Луиза закатила глаза и, скинув рюкзак, плюхнулась на переднее пассажирское сиденье. Боль в голове колыхнулась.
– Ну и погода сегодня. А какое солнце! Куда мы едем? Давай в Парк Горького? Погуляем! Мы там в последний раз были года два назад.
– Три, – поправила сестра и после паузы добавила: – Я это сделала.
– А кстати, почему такая спешка? – Луиза утрамбовала рюкзак между ног.
– Я. Это. Сделала.
– Что? – рассеянно спросила Луиза.