Ветеран особого подразделения
Шрифт:
И долго ждать не пришлось. Едва наглый возмутитель спокойствия закусил водочку нежной гусиной печенкой, как в питейном зале появилось подкрепление в виде четырех молодцов. Младенческие, не подпорченные разумом лица, квадратные фигуры, вес каждого за сотню… Глядя на этот квартет, сама собой напрашивалась мысль о клонах или зомби.
Народец вокруг замер и притих. А Серебров заторопился влить в себя последний алкоголь, плещущийся на дне графина.
— Спасу от вас нет, ребята, — бормотал он, занюхивая рукавом и вставая из-за стола. — Будь я воротилой с рынка — с радостью открыли бы мне
Опираясь одной рукой о спинку стула, отставной майор покачивался и, глядя куда-то в пол, виновато улыбался: то ли заранее признавал позорное поражение, то ли гадал о последствиях стычки с серьезным противником. Первый же из противников приближался сбоку и находился уже в трех шагах…
А дальше произошло молниеносное и странное перевоплощение: качавшийся и в сиську пьяный мужик вдруг почти без замаха мотнул ногой и попал точно в пах не ожидавшему подвоха амбалу. Тут же крутанувшись, коротко ткнул пальцами в лицо второму — охранник охнул, прижал ладони к глазам и упал на колени. Третий получил серию ударов по корпусу с завершающим хуком в голову; отлетев назад, сгреб с ближайшего столика скатерть. На ногах все ж таки удержался, но спесь и отвага исчезли напрочь. Последний в растерянности становился на безопасной дистанции, выхватил пистолет и, выпучив налитые злобой глазищи, целил в Аркадия… Оружие, вероятно, было травматическим, однако сидевшие поблизости женщины в подобных тонкостях не разбирались и отреагировали немедля, издав слаженный хоровой визг.
Надвигавшуюся катастрофу предотвратил все тот же солидно одетый мужчина, что проведал в фойе первую пару поверженных хлопцев. Подлетев к вооруженному молодцу, он показал какой-то документ и заставил спрятать оружие. Спустя минуту инцидент был исчерпан, а раненных и пострадавших с поля боя живенько эвакуировали.
— Итак, сколько вам задолжал этот господин? — допрашивал мужчина официанта возле столика провинившегося гостя.
— Одну тысячу сто шестьдесят рублей, — недовольно отвечал тот.
Незнакомец протянул несколько купюр:
— Держите. И будьте любезны, принесите нам еще водки…
— Что, с сердцем нелады? — насторожился спаситель.
— Нет, все нормально. Так… прихватило чуток… Ерунда.
— Смотри… А то у меня и валидольчик имеется.
Серебров закинул в рот махонький огурчик, и смачно захрустев, отмахнулся — дескать, не обращай внимания.
— Ну, откуда этим дуракам знать, что я тридцать лет занимался единоборствами? — улыбнулся он, продолжив прерванный разговор.
— Тридцать?
— А то! Со второго класса школы осваивал бокс, с пятого — самбо. А с первого курса училища постигал азы всех экзотических видов смертоубийства. Что с оружием, что без него — все едино. А ты, случаем, не в Рязани учился?
— Нет, — качнул головой новый знакомец, — я другие бурсы заканчивал.
— Понятно. Так вот нас в десантном училище, видать, нарочно гоняли до седьмого пота, до полного изнеможения! Чтоб на самоволки, баб и водку сил не оставалось. Да-а… нагрузочки давали — будь здоров! Это я только последние пару лет разленился, к тому же и времени на поддержание формы не остается. Но, как говаривали у нас в спецназе: навыки не пропьешь!
— Это верно, — рассмеялся Станислав.
Его бородатый товарищ куда-то исчез. Сам же он, представившись Барковым Станиславом Львовичем, пересел за столик Аркадия. Он был лет на пять помладше Аркадия, среднего телосложения, ростом под сто восемьдесят. Внешностью обладал располагающей: открытое гладковыбритое лицо частенько озарялось лучезарной улыбкой; приятный голос звучал завораживающе, слова проговаривал четко — без знаменитого кубанского говора.
Официант притаранил заказанную выпивку с закуской, и меж двумя мужчинами потекла размеренная беседа. Бывший майор быстро распознал в собеседнике родственную военную душу — откровенничать тот не торопился, но, судя по выправке и кое-каким приметам, лямку тянул в какой-нибудь спецслужбе или серьезной закрытой конторе.
Столь же стремительно они перешли на «ты» и непринужденно говорили на самые разные темы. Отныне даже толстопузый кавказец — владелец рынка, посматривал на бывшего наемного работника уважительно и с опаской.
— Расскажи о себе поподробнее, — осторожно попросил Станислав.
— О чем?
— Где, например, угораздило потерять палец.
— А, ты про это, — покрутил Серебров искалеченной ладонью. — Давняя и долгая история.
— А куда нам торопиться? Кабак закрывается в три ночи — времени целая прорва, да и деньги на выпивку имеются.
— Что-то я перебрал сегодня с выпивкой, — потрогал Аркадий левую сторону груди и поднял рюмку: — За здоровье раненных, за свободу пленных и за красивых женщин! — выпив, кивнул: — Ладно. Так и быть, слушай…
— В первом бою я тоже чуть не наложил в штаны от страха — это случалось со многими. Потом к опасности привыкаешь, как привыкаешь лишать жизни людей. Поначалу думаешь: неужели смогу убить человека? А потом понимаешь: либо ты, либо тебя. Третьего не дано, — закончил Аркадий долгий рассказ и, не дожидаясь собеседника, опрокинул рюмку.
Рассказ вышел обстоятельный: от момента поступления в Рязанское десантное и до выписки из госпиталя после сильнейшей контузии и ранения, в результате которого потерял часть ладони, а потом был уволен из Вооруженных сил. Изредка Аркадий замолкал, отворачивался и печально смотрел куда-то сквозь стены, в бесконечное пространство. Видать, вспоминал молодость, товарищей… Ведь какими бы тяжелыми не сложились те давние годы, а все одно представлялись самыми лучшими в жизни.
— Детей, значит, нет? — напомнил о себе Барков.
— Нет. Поначалу страсть как хотели, а сейчас… Может и к лучшему, что не родили.
— Понимаю. Стало быть, нормальную работу не нашел из-за отсутствия пальца?
Серебров молча взял в левую руку блестящий столовый нож и завертел им так, как оркестровый ударник крутит барабанную палочку. Вращение оказалось настолько быстрым, что вместо ножа над столом засиял сплошной диск.
— Ого! — удивленно вскинул брови знакомец.
— После госпиталя я год разрабатывал ладонь. Даже комплекс специальных упражнений придумал. Рука восстановилась и работает лучше прежней. Так что дело не в ней…