Ветеран
Шрифт:
— Чем же? Вооружение вашего незаконного вооруженного формирования составляют лишь карабины Сайга и револьверы Нагана, так что не валяйте дурака и сдавайтесь, отсидите свои три года и выйдите свободные, — продолжил я, занимая позицию на локтях, удерживая карабин под магазин, при этом цевье положив на тело, которое мне же служило бруствером.
На сей раз ответа не последовало. Просто из того самого кабинета выскочило тело в камуфляже и с сайгой наперевес. Ожидаемый толчок приклада в плечо. Гул выстрела отразился от стен, уходя гулять дальше по внутренностям здания. Дистанция от силы метров двадцать. Сноп картечи красиво разложился, срезав ноги и низ живота. Не озаботился
Подстреленный как подкошенный свалился на пол, выронив дробовик. Тут же раздался крик боли в перемешку с матом, который прервался после второго выстрела. Надо же как-то подтвердить то, что поступил приказ работать жестко. Часть картечин ушли в дверь, выбив древесную щепу из внутренней обшивки, но все же большинство красиво легло в грудь человека, упавшего на бок. Пневмоторакс ему обеспечен, по крайней мере кричать не будет.
— Повторяю, вы окружены, сдавайтесь добровольно и пойдете как соучатник, нет смысла проливать лишнюю кровь. Ни вам, ни нам, она тут не нужна! — решил додавить я и наконец-то был услышан. Откуда-то сверху донёсся голос.
— Слышь, начальник, отзови бойца с прохода… я спускаюсь!
Глава 5. Арестанты
Дамир не производил впечатление матёрого бандита, скорее даже наоборот. Обычный работяга с внешностью жителя горной республики. Возможно осетин, может адыгеец. Смуглый такой мужичок лет тридцати пяти, может чуть старше, с ярко выраженной лысиной, которая отвлекала внимание своей не естественной гладкостью, словно он её специально выбривает станком. Одет как типичный гражданский. Джинсы, подпоясанные кожаной портупеей, на которой висит кобура под револьвер, легкая белая рубашка, под которой проглядывается майка. Обут в лакированные туфли. Ну никак не тянет на человека, осужденного по двести пятой. Скорее какой-нибудь политический или неудачный бизнесмен, шаурмятню которого прижали к ногтю приставы.
Однако не смотря на обманчивую внешность, спустился грамотно, двигаясь вдоль стены, держа при этом руки над головой.
— Открой кобуру! Револьвер на пол! — скомандовал я, приподнимаясь и держа его на прицеле. — Кто ещё кроме тебя в здании?
— Он — спокойно ответил Дамир, кивнув на лежащее у основного входа тело. Раненый ещё тихо стонал, но судя по натекающей луже крови, вписал я ему конкретно.
Видя, что от товарища ждать подмоги не придется, Семенов медленно потянул правую руку вниз и открыв кобуру показал, что она пуста.
— Ну так что, договоримся? Как честный человек с честными людьми? — максимально нейтрально спросил он, выходя на центр здания. — Вам всё равно мне нечего предъявить…
Ну как сказать. Предъявить я ему могу много за что. Прицелившись в его правую ногу, чуть правее кости, я плавно потянул спуск. Плечо от отдачи начало потихоньку отзываться болью, но пока вполне терпимо.
— А! — вскрикнул подстреленный, скорее от удивления, подкашиваясь и падая на пол, хватаясь за раненую ногу. — Какого лешего?!
— Кто ещё в здании, Дамирка? А? Я с вами блять шутить не намерен, — зло огрызнулся я, приподнимаясь и вставая на колено, чтобы видеть лежащего по центру холла.
— Две девки! В камере! Больше никого! — сразу сдался главарь, жмурясь от боли и катаясь по полу, пытаясь занять рану.
— Ну учти, если спиздишь, то всажу пулю тебе в яйца и будешь подыхать в страшных муках. Более того, если здесь ещё какая-то гнида вооруженная засела, то я херакну тебе в живот, — зло пообещал я. — Знаешь, что
— Мамой клянусь! Только две бабы в камере! Никого больше нет! Сычев, Быков и Фролов уехали, Морозова вы завалил уже, Тимофеев, Александров, Харитонов на улицу выходили! — перечислил Семенов, что заставило меня лишь мысленно поаплодировать ему. Верную тактику избрал мужик, незачем играть в героя. Геройством только усугубишь своё положение, особенно если оно безвыходно.
На самом деле у Дамира-то выход был, но вот опыта ему явно не хватало. Мог бы принять меня, когда я сунулся бы внутрь. В конце концов походил бы по второму этажу, посмотрел бы в окна. Подумал логически, откуда тут мог взяться отряд ОМОНа. Впрочем, это его персональные проблемы. Дураку дурная смерть. Хотя пока что Дамирка может помочь мне с кое чем разобраться.
— Ты же жить хочешь? Вот давай поговорим, как человек с человеком… — усмехнулся я, медленно поднимаясь и на полусогнутых двигаясь внутрь помещения, чисто рефлекторно сначала заглядывая вместе с оружием и проверяя углы, лишь потом заходя сам. Сначала корпус, потом ноги, чтобы в случае чего можно было рвануть назад и работать уже вслепую из-за угла.
Не соврал Дамир, здесь действительно никого не было, по крайней мере на первом этаже. Быстро обходя по контуру, заглядывал в кабинеты. Как и ожидалось, если заходить через парадный вход, то справа будет дежурка с помещением для отдыха дежурного и КХО, дальше по правой стороне камера, по типу следственного изолятор. По левой стороне на первом этаже комната начальника, судя по большому кабинету с Т-образным столом из красного дерева и портретам великих деятелей на стенах. За ним кабинет, переоборудованный под склад всякого хлама. Несколько парт отставлены к стенам, на них аккуратно разложена какая-то одежда, снизу вдоль стен армейские баулы и классические черные сумки, в который поставляется система индивидуальной бронезащиты. С ходу удалось рассмотреть пятёрку сумок со шлемами внутри, однако не стал к ним кидаться. Нет смысла, если единственный потенциально опасный элемент сейчас корчится на полу от боли.
— Держи, — проходя мимо него к лестнице на второй этаж, кинул на пол жгут. Авось додумается остановить кровотечение.
По лестнице поднимался аккуратно и медленно, чисто на случай, если там кто засел, однако всё оказалось куда проще. Заседать там было попросту негде. Из четырех дверей, две дальние к подьему были попросту заколочены. Виднелись даже кое-какие подобия бумажных печатей, которые оставляет следственный комитет. Ближние же помещения были открыты. В первом так же было складское помещение, где вдоль стен стояли шкафы и ящики, забитые непонятно чем. Впрочем, парочку классических коробок для армейской тушенки, я примел сразу. Глаз намётан, да и поесть не помешало бы. Ягоды уж давно сварились, а большой стресс требует большого количества калорий.
Второе помещение было переоборудовано под спальню. Откуда-то притащены скамейки, поверх которых кинуты листы фанеры. На импровизированных нарах расстелены армейские штатные спальники. Тут же были какие-то небольшие шкафчики, явно заменявшие тумбы и парта, которая использовалась как обеденный стол. Даже сейчас на ней, стоят вскрытые банки с килькой в томате, хлеб нарезанный, да ножичек кухонный лежит. Под партой имеются характерные стеклянные бутыли. Что ж, я видимо прервал ребята как раз в момент завтрака. Правда не совсем ясно, что же делал тогда тот мужик в кабинете начальника.