Ветры, ангелы и люди

Фрай Макс

Так удивился, что даже забыл об усталости. Вскочил, как ужаленный – просто чтобы посмотреть рыжему тезке в лицо, понять – это он просто шутит? Или говорит чистую правду? Тогда, пожалуй, следует пробежаться по дюнам, отыскать притаившихся где-нибудь поблизости ангелов или добрых волшебников, ответственных за произошедшее чудо, пасть им в ноги и благодарить весь остаток дня, всю ночь напролет, до утра, пока сами не попросят отстать.

Рыжий, конечно, улыбался до ушей, но глаза оставались очень серьезными. Вряд ли он шутит. С другой стороны, тем лучше. Хоть и трудно вот прямо сейчас объяснить, почему.

Сказал, снова усевшись рядом, на его пальто.

– Может быть, теперь все действительно будет иначе.

– Что именно – «все»?

– Да вообще все. Жизнь, например. Которая, можно сказать, началась с грандиозного провала, и потом они следовали один за другим. Сперва я не смог научиться ездить на велосипеде – не получилось, точка, идем дальше, этого не дано. И пошел дальше, как заколдованный –

за что бы ни брался, всегда обязательно наступал момент, когда приходилось признавать: снова не получилось. И браться за что-нибудь еще. С музыкой, конечно, самая чудовищная история. Был такой успешный молодой исполнитель, все местные музыкальные конкурсы мои и некоторые международные тоже, причем считалось, что это только начало, неплохой старт. И вдруг какая-то дурацкая автомобильная авария – междугородняя трасса, ночь, лось-идиот на дороге. Ничего страшного, все, кроме главного виновника отделались легким испугом, даже автомобиль потом починили. Но я повредил руку, и на этом моя музыкальная карьера закончилась раз и навсегда. Впрочем, черт с ней, с карьерой. Я бы на самом деле мог стать совершенно счастливым тапером, скажем, в баре у Рона, лишь бы играть. Но даже такой уровень был для меня недостижим – до недавних пор. Поэтому моя жизнь превратилась в череду довольно жалких попыток хоть чем-нибудь заняться – провальных все как одна. Сперва попробовал давать частные уроки, но быстро бросил, учитель я хуже чем никакой, и дело тут вовсе не в пальцах. После открыл кафе, а при нем лавку с редкими дисками и музыкальной литературой, собирался устраивать там концерты по вечерам, приглашать к себе всех подряд, от звезд до уличных музыкантов, лишь бы каждый вечер что-нибудь новое, сюрприз и интрига, любопытные завсегдатаи ничего не захотят пропустить – так я это себе представлял. Надо ли говорить, что ничего не вышло? Я неплохо придумываю, но совсем не бизнесмен. И даже не организатор. Потом затеял тематические экскурсии по Вильнюсу: музыкальные, кофейные, детские, только для фотографов и художников, по самым живописным местам, или, к примеру, по следам тщательно собранных городских легенд – смотрите, прямо под этим холмом жил василиск, а именно в том дворе на Лукишках одна бедная женщина, помолившись как следует Деве Марии, родила чудесного младенца. Но оказалось, туристам нужно совсем другое: несколько цитат из учебников истории, чуть-чуть архитектуры, пара-тройка храмов для пущей духовности и, самое главное, очень плотный обед с пивом в финале, ради него они и выходят по утрам из гостиниц, а я-то, дурак, не учел… Были еще разные затеи, бессмысленно перечислять, потому что ничего так толком и не получилось. Если бы не наследство, дедова квартира, которую удается более-менее выгодно сдавать, сидел бы сейчас не тут с вами, а где-нибудь на паперти – тоже, подозреваю, безрезультатно. Такие, в общем, дела. И я почти уверен, что все началось именно с велосипеда. Хотел научиться кататься, а вместо этого научился терпеть поражение – разгромное, навсегда. Рано или поздно подобное, конечно, с каждым случается, и ничего, живут себе дальше. Но мне было всего шесть лет, и я несколько переоценил масштабы катастрофы. Боюсь, она просто заслонила для меня все остальное, стала единственным важным событием детства, печальным эпиграфом к будущей жизни. Может быть, сегодняшняя поездка по Ниде все изменила? По крайней мере теперь я могу об этом разговаривать, да еще и с другим человеком. А раньше даже с собой не мог.

– Ну ничего себе, – выдохнул рыжий. И надолго умолк. Наконец сказал:

– Я только один момент не понял. Каким образом неумение ездить на велосипеде стало для вас опытом поражения, если вам даже попробовать не дали? Или поражением вы сочли неудачные попытки заполучить велосипед?

– Просто я немного приврал. Не хотел подробно рассказывать. Велосипед у меня был. Примерно пол-дня я владел им безраздельно. Но выучиться ездить так и не успел. А потом велосипеда не стало.

– Но как?!

– Ладно, расскажу по порядку. Оставить вас умирать от любопытства после всего, что вы сделали, было бы невероятным свинством. Только скрутите мне сигарету, пожалуйста. Свои я, похоже, где-то потерял.

– Не вопрос. Держите.

– Как же ловко вы их вертите!

– Ну а чего вы хотите. Хоть бывший и плохонький, а все-таки нейрохирург. Регулярные занятия любым рукоделием способствуют развитию мелкой моторики.

– Смешно. Так вот, велосипед. На самом деле мне его купили. Как я теперь понимаю, слишком большой, «на вырост», как одежду, обувь и все остальное. В то время так поступали все вокруг. Вероятно, именно поэтому у меня ничего не получалось. Ну как – несколько раз упал, проехав сколько-то метров, предсказуемо разбил обе коленки, но отступать не собирался. Я довольно упрямый. По крайней мере был.

– И смею вас заверить, остались.

– Правда? Хорошо, если так. И в тот день я дал себе слово, что к вечеру научусь – любой ценой. И спуску себе не давал. Дело было в парке, потому что во дворе я учиться постеснялся – там меня сразу засмеяли бы за неуклюжесть. А в парке никого. По крайней мере никого из знакомых. А чужие – ладно, черт с ними, пусть смеются, они не знают, кто я такой, где живу, и значит, не смогут дразнить меня всю оставшуюся жизнь. Примерно так я тогда рассуждал.

– На

самом деле очень разумно – с точки зрения ребенка, который, как все нормальные дети, хочет быть как минимум не хуже других.

– Разумно-то разумно. А все равно оказалось роковой ошибкой. Потому что во дворе никто не стал бы отбирать у меня велосипед. Ясно же, что скоро с работы придет мой отец, и тогда начнутся крупные неприятности. В этом смысле, дворовые хулиганы – совершенно безопасная компания для владельца немыслимого сокровища, каковым в наших детских глазах являлся любой велосипед. Но я пошел в парк, испугавшись насмешек, и остался без велосипеда. Точка, привет.

– У вас его отняли?

– Ну да. Когда я валялся в траве после очередного падения. За завтраком вы спросили, с кем это я собираюсь стреляться. Ладно, слушайте, сейчас расскажу о своем давнем враге, которого до сих пор, будем честны, ненавижу, как последний дурак. Какой-то взрослый, как мне показалось тогда, а на самом деле, максимум десятилетний мальчишка, пробегая мимо, схватил мой велосипед, крикнул: «Смотри как надо!» – и укатил, выписывая красивые пируэты. Я сперва вообще не понял, что произошло. Думал, он просто решил показать мне, неумехе, высший класс. Думал, сейчас сделает круг, вернется и объяснит, как добиться столь потрясающих результатов. Сидел в траве, прикладывал к разбитому колену подорожник, как мама учила, ждал его. Очень долго ждал. Пока не стемнело. Только тогда до меня дошло, что рыжий мальчишка не вернется.

– Он был рыжий?

– Ага, совершенно как вы. Забавное вышло совпадение. Один рыжий лишил меня шансов научиться кататься на велосипеде, а другой рыжий это исправил – тридцать с хвостиком лет спустя. Лучше бы, конечно, раньше. Но и так хорошо.

– Представляю, что вам устроили дома!

– Да ничего мне там не устроили. Я, конечно, тоже думал, что будут страшно кричать. Может даже побьют. Вообще-то меня родители не били, но всех остальных детей вокруг – еще как. И я был вполне готов к таком повороту. Но получилось гораздо хуже. Родители не ругались, наоборот, очень мне сочувствовали. Но наотрез отказались покупать новый велосипед. Сказали – нет уж, хватит. Тем более ты даже выучиться не успел. Не получилось, значит не получилось. Не огорчайся, в мире есть много других развлечений. Хочешь записаться на плавание? Хочешь новый конструктор? Все что угодно, только не велосипед. Тем все и кончилось. До сих пор обидно. Даже вот прямо сейчас!

– Понимаю, – задумчиво кивнул рыжий. – Очень хорошо понимаю. Мне тоже ужасно обидно. Хоть плачь!

– Из-за меня?

– И из-за вас тоже. Но все-таки в первую очередь из-за себя.

– Из-за себя? Но при чем тут…

– Понимаешь, какое дело, – скороговоркой выпалил рыжий тезка, явно сам не заметив, что перешел на ты, что, кстати, только к лучшему, давно было пора. – Я же действительно хотел тебя научить. Но для начала, конечно, пофасонить, пустить пыль в глаза. Чтобы ты потом внимательней прислушивался к моим советам… Хотя нет, вру, это я бы сейчас так рассуждал, а тогда, конечно, просто для собственного удовольствия, лишний раз всех вокруг восхитить. Кто же знал, что по самой дальней аллее парка катится неведомо как заехавший на его территорию пьяный самосвал? В смысле, самосвал с пьяным водителем. Не смотри на меня так, я не призрак, явившийся с того света замаливать страшный грех, ничего мне тогда не сделалось, месяц в больнице с переломом ключицы и сотрясением того, что было у меня вместо мозга, полная ерунда. А вот от велосипеда остались рожки да ножки, о чем я, впрочем, узнал только на следующий день, когда более-менее пришел в себя. И стыдно мне было – не описать! Я, конечно, придумывал разные хитроумные планы, как раздобыть денег на новый велосипед для тебя. Был почти готов, если что, отдать свой, но не смог разыскать мальчишку, которого и видел-то мельком, встретил бы – не узнал. Родители по моей просьбе даже в милиции выясняли – вдруг кто пожаловался на кражу велосипеда? Но никаких заявлений не было. Тем все и кончилось. Ну, то есть, я думал, что все. А оно, оказывается, не кончилось. А оно, оказывается, вот так.

И умолк, уставившись на свои ловкие руки, которые, не дожидаясь команды хозяина, начали сворачивать самокрутку, взяв вместо бумаги увядший лист подорожника, а вместо табака щепотку песка.

Толкнул рыжего локтем в бок. Сказал, подмигнув:

– По-моему, нам обоим надо немедленно выпить.

И достал из кармана маленькую поллитровую бутылку с минеральной водой, без которой не выходил из дома здесь, в Ниде, где в любой момент можно случайно забрести в дюны, а дюны – это почти пустыня, тут без воды никуда.

– Спасибо. Но кажется, я пока не хочу пить, – флегматично откликнулся рыжий тезка.

– Я тоже не очень. Но все равно придется.

– Это еще почему?

– Фишка в том, что здесь, в дюнах, как только откручиваешь пробку, к бутылке тут же начинает подбираться ветер. Дует в нее, гудит, свистит, что-то рассказывает, а иногда поет. Доподлинно известно, что пустые бутылки ветер любит гораздо больше чем наполненные жидкостью. Это как раз понятно, воды-то вокруг и так хватает, зато полная пустота – редкость, заманчивая игрушка, дают – надо брать. Если мы выпьем всю воду, велика вероятность, что ветер захочет залезть в бутылку. А уж если он чего-нибудь хочет, непременно устроит по-своему. В точности как ты.