Веяние тихого ветра [A Voice in the Wind]
Шрифт:
Юлия была несказанно счастлива, увидев своего брата. Она бросилась в его объятия, смеясь и говоря, как она благодарна ему за то, что он приехал. Он крепко поцеловал сестру, и они пошли во двор. За те месяцы, что Марк не видел Юлию, она выросла и стала еще красивее.
— А где твой любимый муж?
— Наверное, в библиотеке, как всегда, со своими свитками, — сказала Юлия, равнодушно пожав плечами и безнадежно махнув рукой. — Что привело тебя в Капую?
— Ты, — ответил Марк,
— Слушай, ты не возьмешь меня с собой в какую–нибудь гладиаторскую школу? У Клавдия из–за его библиотеки на это нет времени, а я просто сгораю от нетерпения — так хочется посмотреть на их тренировки. Возьмешь, Марк? Ну, пожалуйста. Это же будет так весело.
— Не вижу проблем. В какую ты хочешь?
— Есть тут одна, недалеко. Она принадлежит Скорпу Проктору Карпофору. Я слышала, что она одна из лучших в провинции.
Сады Клавдия были обширными и прекрасными. В них трудились многочисленные рабы, подрезая, подстригая, пропалывая бесчисленные растения и наводя везде порядок. На ветвях больших деревьев пели птицы. Семья Клавдия владела этой виллой уже много лет. Марк не увидел никаких признаков того, что Юлия несчастлива в браке. Она казалась сейчас куда счастливее, чем в день брачной церемонии.
— Как тебе тут живется с мужем? — насмешливо спросил Марк.
— Неплохо, — ответила Юлия с лукавой улыбкой. — Иногда мы гуляем в саду, иногда беседуем. — Она рассмеялась, глядя на его злую усмешку. — Иногда и это, но в последнее время, слава богам, не так часто.
Марк слегка нахмурился, когда она побежала вперед и села на мраморную скамью, расположенную в тени старого дуба.
— Расскажи мне все о Риме, Марк. Что там сейчас происходит? Каких сплетен я еще не слышала? Сгораю от нетерпения узнать последние новости.
Марк рассказывал, а сестра внимала каждому его слову. Подошла какая–то служанка и принесла вино и фрукты. Он никогда не видел ее раньше. Юлия отпустила ее и улыбнулась Марку.
— Ее зовут Катия. Хорошенькая, правда? Постарайся только, чтобы она не забеременела, пока ты будешь здесь. А то это будет посягательством на имущество Клавдия.
— Ты уже продала ту иудейку, которую мать отдала тебе?
— Хадассу? Не–ет, с ней я не расстанусь ни за какие деньги! Она верная и послушная, к тому же столько сделала для меня за последние несколько месяцев.
В последних словах Юлии скрывался какой–то смысл, поскольку в глазах сестры в этот момент мелькнула какая–то многозначительность. Марк криво улыбнулся.
— В самом деле?
— Клавдий, похоже, очень ею увлекся, — сказала Юлия, и было видно, что ее это забавляет.
Марка как будто что–то ударило изнутри при таких словах. Он не мог понять, какие чувства испытывал в тот момент, но тот холод, который он почувствовал в животе, вряд ли можно было назвать приятным ощущением.
— И тебя это нисколько не тревожит? — спросил он,
— Скажу тебе больше. Меня это радует! — взглянув на его лицо, Юлия перестала улыбаться. Она закусила губу, подобно ребенку, до которого только что дошло, что он нашкодил. — Только не смотри на меня так. Ты себе представить не можешь, Марк, как это было ужасно. Не представляю, как я все это вынесла.
Чувствуя прилив гнева, Марк сжал ее ладонь в своей, когда она отвернулась.
— Он что, был с тобой жесток?
— Вовсе нет, — сказала Юлия и смущенно посмотрела на него. — Только настойчив. Он так мне надоел, Марк. Не оставлял меня в покое ни на одну ночь. И вот однажды мне пришла в голову идея послать к нему Хадассу. В этом ведь нет ничего плохого? Она всего лишь рабыня. И готова исполнять все, что я ей ни скажу. Клавдия, похоже, это тоже устраивает. По крайней мере, с тех пор он ни разу не жаловался.
Кровь ударила в голову Марку.
— Какой же разразится скандал, если окажется, что она забеременеет раньше, чем ты.
— Плевать, — сказала Юлия. — Пусть делает с ней все, что хочет, лишь бы оставил меня в покое. Только бы не прикасался ко мне, — она встала и отошла от него, вытирая слезы с бледных щек. — Я так долго тебя не видела, а ты уже сердишься на меня.
Марк встал и подошел к ней. Он взял ее за плечи.
— Я вовсе не сержусь на тебя, — нежно сказал он сестре. — Успокойся, маленькая, — затем он повернул ее к себе и крепко обнял. Он знал, что во многих семьях установлены такие отношения. И какое ему дело до того, что его сестра тоже решила установить такие отношения в своем доме? Кому какое дело, если она счастлива?
И все же что–то не давало ему покоя. Он говорил себе, что покоя ему не дает беспокойство о семейном счастье родной сестры. Но на самом деле он не мог смириться с мыслью о том, что Клавдий Флакк состоит в интимных отношениях и с Юлией, и с Хадассой. Такого он предположить не мог.
Позднее к ним присоединился Клавдий. Он был крепок и силен, несмотря на свои без малого пятьдесят лет, к тому же он смотрелся прекрасным семьянином. Весь оставшийся день и вечер Марк наблюдал на Клавдием и Юлией. Ему было ясно одно: Клавдий больше ее не любит. Он относился к ней вежливо и благоговейно, но искры в отношениях между ними никакой не было.
Юлия держалась непринужденно и все время спрашивала Марка о Риме. Она совершенно не пыталась подключить к разговору Клавдия, откровенно игнорируя его. Когда же Клавдий что–то начинал говорить, она слушала с явной неохотой, показывая, что делает ему одолжение, от чего Марку становилось не по себе. Однако Клавдию практически нечего было сказать в их беседе. Он вежливо слушал Юлию и Марка, но его, видимо, не слишком интересовали дела государства или то, что происходило на различных праздниках. Да он, скорее всего, и не очень их слушал, погрузившись в свои мысли.