Вейгард
Шрифт:
Я вспомнил свой поздний визит в Центральное королевство. Фаир с отсутствующим взглядом сидит на балконе фамильного замка, сальные волосы свисают сосульками, руки безвольно лежат на коленях. Складывалось ощущение, что он попросту не понимает, где находится. Я внезапно понял, что меня так поразило тогда. Мой брат показался мне восковой куклой, не настоящим человеком, а только оболочкой, за которой скрывается какая-то иная сущность. Даже черты лица, обычно отражающие характер человека, у Фаира были размазанными, словно характера у него не было вовсе.
Конечно, Фаир всегда питал
Со мной Заклинатель, наверное, тоже надеялся со временем проделать нечто подобное, превратить меня в своего слугу, чтобы я, став послушной марионеткой, воплощал его далеко идущие замыслы. Но я оказался невосприимчив к его речам, подавить меня ему не удалось.
Мне стало вдруг очень не по себе. Мой враг все вокруг оплел паутиной, вырваться из которой будет очень и очень непросто. Судя по всему, он подбирался к нашей семье давно. Он подчинил себе одного из сыновей Бенедикта Вейньета. Возможно, он же устроил так, что отец погиб. И может быть, именно он внушил отцу мысль о разделе наследства и Центральное королевство по его темной воле перешло не ко мне, наиболее достойному среди братьев, а к Фаиру?
– А сейчас, – услышал я голос Заклинателя, – отдыхай, у меня есть одно неотложное дело. Кое-кто немного меня расстроил… Не ты. Не ты, – поспешно уточнил он, потому что Гондор, еще недавно спокойный, как бронзовая статуя короля Георга, снова сморщился, собираясь разрыдаться…
«Он хотел сделать из меня такое же безвольное существо, – подумал я, – чтобы в моем королевстве повсюду лилась кровь, казнили невинных, и лаборатории Темных Заклинателей, открываясь повсюду, сделали Белирию похожей на Нижние Пределы. Ну нет, не бывать этому никогда!»
– Вот что, – сказал Заклинатель, – ты что-то сильно сдал, Гондор… Надеюсь, когда я вернусь в следующий раз, твое состояние будет стабильнее. Ты же понимаешь, что я не могу сделать тебя правителем, если ты недостаточно тверд.
«До чего ловок, негодяй, – подумал я, – сам же подавил его волю, сделал его бесхребетным созданием, а теперь говорит, что, пока Гондор не будет достаточно тверд, он не может сделать его правителем. Да он никогда уже не будет достаточно тверд».
Гондор закивал, вытирая глаза:
– Я… я уже в порядке…
– Смотри! – Заклинатель погрозил ему пальцем. – Дело уладится в ближайшее время, и я вернусь, чтобы поговорить с тобой.
– А вдруг не уладится? – пробормотал Гондор.
– Непременно уладится. – На лице колдуна появилась яростная гримаса. – По следу идет скелетное охранение – они доставят мне дичь прямо в руки.
– Дичь? – робко спросил Гондор. – Это интересно. Мы участвуем в охоте?
– Я участвую в охоте, – поправил его Заклинатель, – и эта дичь от меня не уйдет.
Он щелкнул пальцами и замер, задумавшись о чем-то. Похоже, я вызывал у него серьезную обеспокоенность. При одной мысли о том, что я стал причиной обеспокоенности заклятого врага, мое настроение улучшилось.
– А нельзя ли выделить мне еще девочек? – заканючил Гондор. – Эти мне уже надоели, я не испытываю от них никакой радости…
– Все! – рявкнул Заклинатель. – Я удаляюсь!
Он шевельнулся внутри шара. Я увидел точеный профиль бледного лица, испугался, что колдун меня заметит, и пополз назад. Но уже в следующее мгновение понял, что помощник брата Фаира (а скорее всего, полновластный правитель Центрального королевства, диктующий моему брату свою темную волю) исчез. Я обернулся, опасаясь, что он стоит у меня за спиной и улыбается той самой мерзкой усмешкой, что растягивала его губы, когда он приходил унизить меня, растоптать мое достоинство, лишить меня воли. Позади никого не было, только в глубине коридора шевелилось странное плоское создание, издавая едва слышное попискивание. Я уже так освоился со здешней обстановкой, что не обратил на зверя никакого внимания.
Я решил подобраться поближе, чтобы посмотреть, что будет происходить в пещере дальше. Откровенно говоря, я надеялся выбрать момент и стащить что-нибудь полезное.
После исчезновения Заклинателя Гондор Поголовеушибленный сделал дамочкам знак, они притащили ему откуда-то целый поднос с яствами, припрятанный, надо думать, загодя.
«Ах вот как мы бедствуем, жучила подлый!» – подумал я и ощутил, что слюна у меня во рту буквально закипает, и если я сейчас же не съем что-нибудь, то грохнусь в голодный обморок.
Мучимый желанием перекусить, я выхватил гвоздь и рванул вперед. При виде несущегося к нему с гвоздем наголо бородатого и одноглазого человека, явно настроенного очень решительно, Гондор уронил кусок мяса и вскрикнул.
– А ну не двигаться! – рявкнул я на него, схватил с подноса недоеденное мясо и принялся яростно пережевывать его. Челюстями я работал настолько активно и так громко чавкал, что дамочки в страхе разбежались и попрятались по углам пещеры.
Бешено вращая глазом, я проглотил мясо, схватил с подноса еще пару сочных кусков и принялся запихивать их в рот. Поскольку гвоздь я сжимал в той же руке, какой пихал в себя пищу, то едва не лишился последнего глаза. Съев все, что было, я выставил гвоздь перед собой, глядя на человека на троне со всей возможной свирепостью. В желудке разливалась приятная сытость.
– Сидеть, не шевелиться, – сказал я, хотя Гондор Поголовеушибленный даже и не думал о том, чтобы пошевелиться, и снова напомнил мне бронзовую статую короля Георга. Красотки поскуливали по углам.
Тут мне в голову пришла забавная мысль:
– Передашь Заклинателю, что здесь был Дарт Вейньет, король Стерпора. Скажи ему, что я до него еще доберусь! Он у меня на крючке. Понял?
Тут Гондор почему-то потерял сознание и медленно сполз с трона. Я хмыкнул, глядя на распростертое у моих ног тучное тело. Затем повернулся, выбежал в смежный коридор (пещера была проходной) и поспешил прочь.